Размер шрифта

Бодлер Ш. Избранное. В переводе Станислава Хромова - стр. 3

Я всегда говорил друзьям – поэтам: не будет среди нас Пушкина, Лермонтова, Блока… Мы пройдем это тяжелое для России время незамеченными. Но мы должны, просто обязаны сохранить на нашей земле отечественную и мировую культуру – для идущих за нами. Как сделали это наши братья в огненные революционные годы, в страшные времена сталинских репрессий, в мутное стеклянное время застоя. Они, эти люди любили нас, они надеялись, что и мы будем так же любить следующих…

Я написал эти строки не задумываясь о последствиях, мне тяжело о них думать. Многое утеряно в моей беспокойной жизни, но то, что осталось, хочу предложить на суд читателя. Я написал эти строки честно и наивно, не вдаваясь в наукообразные подробности. И прямо сейчас посылаю их издателю, чтобы я сам ничего не смог бы уже исправить или убрать из них… Это – как пишется настоящее стихотворение – из души, из сердца, на одном дыхании!

Станислав Хромов

К ЧИТАТЕЛЮ

Безумство похоти, желаний алчный ряд

Дух растлевая, старят неизбежно;

Но в угрызеньях совести прилежно

Мы терпим муки, как укусов яд.

В слепом раскаяньи, порока не избыв,

Опять спешим в греховном мире жить,

Смеясь в душе, греху опять служить,

Позор слезами жалкими омыв.

Наш разум сонный Демон Трисмегист

Накинув зло, баюкает на ложе;

И ценный дар – свободу духа – тоже

Поглотит бездна, хоть ты сердцем чист;

Нас преступлениями Дьявол совращает,

И мы средь мрака гнусного идем

Бесстрашно в Ад проторенным путем,

Который наслаждений не прощает;

Как ловелас в борделе нищем – злой

В дурную грудь впивается зубами,

Мы ищем тайны грязной между нами,

Лаская плоть, как будто плод гнилой;

Безумных демонов у нас в мозгу клубок

Кишит и возится червями беспрестанно,

Вздохнешь ли – Смерти сладкая нирвана

Вливает в грудь невидимый поток.

Пока огонь и яростный кинжал

И яд еще не вывел след кровавый;

Дни обрамляя тленною отравой,

Наш дух позор бессилия стяжал.

В зверинце этом рык и лай, и спесь

Пантер, горилл, гадюк и псов взбешенных,

Стервятников, – но в душах отрешенных

Перед грядущим нет испуга здесь.

Никто не возопит, все слито воедино —

Безумство, исступление, порок;

И мир провалится, когда наступит срок,

В кромешный зев под хохот паладина…

То – Скука верная! Пуская дым из гуки,

С тоской сопроводит на эшафот,

Но мой близнец – читатель-лгун – поймет

Все тонкости чудовищной той скуки?!

БЛАГОСЛОВЛЕНИЕ

Поэт явился в мир тоски и горя,

Без счастья, без возможностей и прав,

И мать его, создателя позоря,

Воздела руки к небу, зарыдав!

– Я родила чудовище, о боже,

Да лучше б змей кишел клубок во мне,

Будь проклят он, и ночь той страсти тоже,

Страница 3

На следующую страницу