Блузка для первого свидания - стр. 20
Просторный Михайловский храм был полон. За минуту до начала она заметила, как несколько мужчин со строгими и торжественными лицами, выстроившись в затылок друг другу, пошли к витой лестнице в правом крыле и стали подниматься по ней. От этого зрелища у неё ёкнуло сердце. Раньше ей не приходилось видеть, как церковный хор восходит на клирос. Раздался тихий, чистый призыв к молитве, и Алла ощутила её где-то между горлом и сердцем, готовую выплеснуться в единый поток, сплавленный из многих упований к Богородице: "Спаси и сохрани нашу страну, наших ребят!". Именно при упоминании воинов крестились истовей, кланялись ниже, насколько позволяла теснота. Впервые слова молитв и песнопений доходили до сознания Аллы так отчётливо. Хор будто взял на себя эту обязанность – донести смысл до каждого присутствующего, выговорить каждое слово так, чтобы в его содержании не возникло никаких сомнений. Это так отличалось от всегдашнего невнятного бормотания на службах, что Алла прониклась благодарностью к хористам. Но не всем доминирование хора пришлось по душе, на балкон бросали осуждающие взгляды из партера. Иногда возгласы и впрямь были слишком громки, но Алла, не имея музыкальных познаний, отдалась красоте настроения и смысла, растворилась в сердечном тепле.
Праздник закончился полиелеем. Людская масса забурлила, организуясь в несколько очередей, послышались вопросы: "А кто там помазывает? А там?", – будто бы эффект ритуала зависит от личности священника. Может быть, и зависит. Подобно тому, как для тока, идущего по проводам, важны свойства проводника. Но Алле показались эти мелочные вопросы неуместными, смущающими других людей и унижающими священников в такой ответственный момент.
Ароматное масло нанесла ей на лоб крестом уставшая рука в голубом зацелованном нарукавнике. Алла улыбнулась: вот и она зацепилась за мелочь. Поклонилась, взяла просфору и вышла из храма в окружении таких же улыбающихся людей. До самого дома шла молча, стараясь даже ни о чём не думать, – ни о муже, ни о предстоящей работе, – чтобы не расплескать нежную радость.
Зайчик
Настя пришла на приём с плюшевым зайчиком в руках.
– Вот, Алла Дмитриевна, этот типчик, ободранный с детства со мной. Говорят, я с ним вместе поступила в детский дом. Откуда он у меня, я не знаю. Может быть, в распределителе подарили. Но не исключено, что он помнит мою семью.
– Позвольте-ка, – Алла взяла в руки серо-бурую игрушку, которая по виду была ей ровесницей.
Закрыв глаза, она увидела мокрую дорогу и ощутила себя женщиной, несущей на руках ребёнка. Из-под детской шапочки выбиваются рыжие локоны и щекочут мокрые от слёз щёки матери. Да, это мать и дочь. Женщина ставит девочку на крыльцо серого здания, прикасается пальцами ко лбу и говорит: "Доченька, ты забудешь, кто твои родители и где твой дом. Ты будешь теперь Настей. Ты – Настя. Этого зайчика всегда храни при себе и никому не отдавай. Он поможет тебе, когда наступит срок. Теперь прощай!". Женщина легонько толкнула девочку в лоб ладонью, и та упала, как подкошенная.