Блуждающий костер - стр. 7

– Вау!

Про Кавказ было еще ничего не решено, но Кате хотелось утешить Женю и утешиться самой. А в то, что она без проблем сумеет ввести новенькую в свою компанию, она сейчас была вполне уверена. На фоне бесконечных несправедливостей, которые им приходилось терпеть, светлое будущее совместного похода на Кавказ казалось законной наградой для всех. На миг обе представили себе залитые солнцем южные горы: внизу – зеленые, вверху – голубовато-снежные. По тропинке среди этих гор весело шагала группа: сильные парни, веселые девчонки. Совсем не то, что тут. Видение быстро промелькнуло перед глазами Кати, и подольше задержалось у Жени: ей захотелось повнимательнее рассмотреть парней. Особенно того, высокого, со смеющимися глазами и черными кудрями. Вот-вот сейчас он посмотрит на нее, и взгляд его сразу станет серьезным и внимательным… Да-да, конечно, так и будет! Надо только добраться до Кавказа. А там наступит солнце, дружба, любовь, счастье! Надо только немного потерпеть, и тогда… Женя улыбнулась в шарф и вздохнула; видение исчезло. Слева вдалеке по-прежнему тянулся каменистый край отрога, по которому они спускались в долину. Он был холодным и недружелюбным. Точно такой же отрог справа уже скрылся за лесом. Небо еще голубело, но золотисто-розовые отсветы на пологом хребте напоминали, что вечер близок. Солнце уже исчезло за стеной из тощих северных елей; лишь между макушек их еще пробивалось слабое зарево, быстро растворявшееся в голубизне. При таком свете, как уже знала по опыту Женя, до стоянки оставалось не более часа. Во всяком случае, к этому обычно стремился руководитель. Иначе потом пришлось бы искать место в полной темноте. Но на сей раз Женю ждало новое разочарование: группа все шла и шла, как будто забыв о ночлеге. Девушки проклинали Володю, но он был совершенно не причем. Хотя они спустились далеко в лес, уклон местности по-прежнему был крутоват для шатра. Володя и сам уже начинал нервничать, однако не командовал остановки. Женя успела еще дважды оказаться впереди, протропить свою норму и встать назад; дважды с пыхтением пристраивалась сзади Катя. Все ниже нагибался, отдыхая на палках, усталый Димыч. Парни стали молчаливее обычного, и уныло топали, тои дело с надеждой оглядывались по сторонам.

Невидимое солнце, до последнего державшееся за кромку леса, не выдержало и отпустило ее. Сразу, резко – или так показалось Жене? – на тропу упали сумерки. Между елей сгустились сначала синие, а потом и черные тени. Белый снег поголубел, но это была невеселая голубизна уходящего дня; лес словно высасывал ее у неба, постепенно превращая в темноту. Вместе со светом ушло и обманчивое дневное тепло. Казалось, без солнца мороз осмелел и выполз на тропу из чащи, где он прежде прятался. Он нагло протягивал свои синие пальцы к слабой человеческой коже, и уже невозможно было, как прежде, согреться движением: холод проникал всюду. Теперь Женя радовалась, что группа большая, что они идут плотно, как связанные звенья цепочки, и что позади есть Димыч, Генка и Данила, а спереди – Володя и Петя. Вообще-то она жутко боялась леса. Этот страх на время отступал только днем, на марше. Чтобы прогнать страх, она принялась, как обычно, играть с собой в странную игру: представляла, будто из леса со всех сторон и вправду надвигается что-то неведомое. Однако это нечто словно упиралось в невидимый заслон, который окружал группу. Женя была уверена, что большая компания людей, которые не боятся лесного ужаса (она полагала, что никто, кроме нее, не боится), силой своей мысли способна прогнать его. Воображение будоражило нервы, и Женя уже почти верила в свою выдумку; но одновременно с тем рациональная часть ее души начинала громко сопротивляться: ты что, совсем с ума сошла? Так они и шли вдвоем: одна боялась, другая успокаивала, но обе были единодушны в том, что цепочку лыжников ни в коем случае нельзя разрывать. Стоит отстать от соседа хотя бы на метр – и прозрачная защита исчезнет. И Женя невольно ускоряла шаг, наступая на лыжи Яны, которая, вопреки обыкновению, в ответ не ворчала себе под нос; ибо она и сама то и дело набегала на лыжи Володи, а он – на петины. Группа инстинктивно пыталась стать еще плотней, превратиться в одно большое существо, противостоящее холоду и тьме, и уже никто не обращал внимания на нарушение личных границ. Лишь Димыч иногда вздыхал позади «Геныч, ну блин же!..» Женя поражалась его бесчувственности, но вместе с тем и радовалась ей: ведь невосприимчивость к страху и есть главное оружие, которое охраняет группу.