Блуждающее время - стр. 15
– Родственник их, – пробормотал машинально.
– Ах, родственничек. Это бывает, – по-медовому пропел старичок. – А вчера, небось, были у покойника, соскучились, выпивали с ним? Даже нахамили ему, оскорбили беднягу? Нехорошо, нехорошо. Мертвых не надо забижать. Только извиняться надо на кладбище… Ну так, ладушки. Уходите себе по-хорошему, драгоценный.
Павел по-прежнему не мог выйти из леденящего оцепенения.
– А кстати, один человечек в доме остался, Катерина Павловна Малова, старушка восьмидесятилетняя, которая знала Малининых. Вот к ней и идите, дорогой, второй подъезд, квартира сорок. А что касается этой квартеры, то она стоит пуста, и вчера была пуста, а мы живем напротив, но внучок мой купил ее, и потому она будет всего нашего семейства, а не мертвецов ваших.
Павел наконец опомнился, взвизгнул (правда, вполне по-мужски) и с криком: «Все кончено, но понятно!» вылетел из подъезда. Вбежал во двор и сел на скамейку.
«Не умру», – подумал он. Внезапно вполне холодные мысли овладели им. Совершенно очевидно, что он попал в прошлое. Значит, такое возможно. Влип, но не насовсем. Хорошо еще, что ноги унес и остался жив. Хотя ведь там было неплохо. Но он-то не оттуда, а отсюда. В общем, можно считать, что все обошлось. Спокойней надо, спокойней. Он вспомнил тут же своего неразлучного друга Егора Корнеева, вместе они крутились вокруг самых таинственных метафизических центров в Москве. «Егорушка-то поумнее меня, более продвинутый (хоть немного моложе), – воскликнул Павел. – Но главное: к метафизикам надо, к метафизикам! Рассказать все, облегчить душу». В голове молнией восстановились чьи-то четкие слова, которые он слышал в одном центре: «Если с вами произойдет что-то явно сверхъестественное, не паникуйте, а главное, не пытайтесь понять, объяснить, это бесполезно, вне возможностей вашего ума. Примите случившееся как данное, и все».
Павел даже обрадовался, чуть не подскочил на скамейке. Именно, как данное. Не суетиться умом, понять такие вещи все равно невозможно. «Вспомни, Паша, Шекспира, – подсказал он самому себе. – В конце концов я жив, а это главное».
Павел, однако, задумался. «Нет, все-таки надо забежать к старушке, пусть и восьмидесятилетней. Что-нибудь да скажет». И Павел упрямо пошел вперед.
Старушка была совсем разваливающаяся, но разумом бодрая. Ничего не боялась, потому что считала, что скоро сама умрет, потому и открыла без расспросов. Усадила Павла чай пить – не смирялась она с одиночеством.
– Так Малининых родственничек, стало быть, – остро взглянув на Павла, сказала она. – Помню, помню, хотя сколько годов прошло. Все померли давно, а Анна Кузьминична меня очень любила. За что – сама не знаю, – старушка развела руками.