Блуд на крови - стр. 32
Конечно, далеко в них не уйдешь, вот и пошла отсюда поговорка про «липовую работу» как про бессовестную: «Лишь бы мерку снять да задаток взять!»
Захар Кириллов липовых сапог не шил, а выходили из его рук новомодные мужские штиблеты. Слава о его золотых руках далеко летела, даже в Кимрах у него были заказчики – большие люди: учителя гимназии, полицмейстер Городилов, священник отец Аркадий.
Но кроме этой профессии была у Захара душевная услада. Держал он пасеку. Когда досужие люди спрашивали: «А сколько у тебя, добрый человек, ульев?» – Захар отвечал: «Не знаю! Пчела не уважает счета. А вот медком угостить могу!»
Сам он любил в тишине летнего вечера прийти в пчельник, сесть со своей семьей в тени лип за стол, вдохнуть полной грудью ни с чем не сравнимый запах пасеки и меда, пить из самовара чаек и вести неторопливую беседу, спросить у супруги-разумницы полезного совета. Да и то сказать, детишек у Захара трое: старшей Анюте тринадцатый годок пошел. Лицо у нее красивое, задумчивое, темная коса толста – в полено. Говорит редко, зато работает споро: любая работа складно получается.
Жена Анфиса лицом и повадками – точь-в-точь как Анюта. Даже моложавостью, стройностью ее сбиться можно: не за мать, за старшую сестру незнающие люди принимают.
Болтают ногами, сидя на лавке, двое мальчишек темноголовых: одному три года, другому пять лет. Это сыновья Захара. Вот всех их обдумать надо, кому чего купить. Заботы эти, впрочем, малые: достаток в доме сапожника хороший. Не только себе хватает, даже своей сестре Марии, что в Кимрах живет, Захар помогает: при каждой встрече пятерку, а то и десятку подбросит. В городе – это не то что в деревне, там все дорого, за все платить надо. А мужу сестры – Андрею Абрамовичу – задаром, дружбы ради сшил весною новые сапоги. Со скрипом наладил! Шагает, так за версту слышно. А это тоже уметь надо.
Пчелы, натрудившись за день, забираются в ульи. Солнце завалилось за горизонт и фиолетовой краской расцветило легкие перьевые облачка на горизонте. Соловей так отчетливо громко защелкал в орешнике, что в ушах ломит.
– Ну, засиделись мы, – потягивается Захар. – А мне ведь завтра к обеду следует штиблеты уряднику Степанову закончить. Надо встать пораньше. Малышня, шасть по полатям!
Анюта – та дело свое знает: всем уже постелила, перины пуховые взбила, свежее полотенце к умывальнику повесила.
Отец любит дочь. Он ласково улыбается и говорит Анфисе:
– Мать, а невеста у нас складная растет. Весело погуляем на свадьбе!
Увы, мечты отцовские оказались напрасными. Погулять не пришлось. Судьба распорядилась иначе.