Блондинка вокруг света или I did it my way - стр. 28

Наутро мы заходим к нему в последний раз. Дверь нараспашку, он сидит, развалившись на стуле, подперев голову рукой, и тупо «медитирует» над своей наркоманской ложкой и пакетиками с порошком. Он нас замечает, но удовольствия не проявляет. Наоборот, всем своим видом обозначая неудовольствие, демонстративно начинает готовить очередную порцию. Когда он заряжает этим «ацетоном» шприц, я сую его мобильник в свою гоанскую набедренную сумку.

– Всё, мы пошли. Приятного трипа.

Он бросает на нас раздражённый взгляд:

– Валите.

Решение принято. Звоним папе в Москву. Сдаём его, можно сказать.

– А вы кто?

– Да мы никто, просто соседи.

– А зачем вам это надо?

– Да вот, человека спасти благородно пытаемся.

– А вы какое отношение к этому имеете?

– Да просто живём на одном пляже с ним.

С того конца трубки фонит негативом. Это можно понять. Кому хочется такое услышать? Неловко.

Я пытаюсь оправдываться:

– У нас тут как в пионерском лагере. Весело. Много интернациональных друзей.

Это было неуместно. Молчание. Хорош пионерский лагерь!

– Он нам всем нравится. Парень, вообще-то, неплохой, вот и пытаемся что-то сделать…

Ну, кто мог подумать, что он подсядет? Он казался таким самодостаточным! Никогда не знаешь, как человек отреагирует на наркотик. Я даю папе точный адрес. Он прилетает следующим чартером.

«Будду» забирают домой, с ремнём, как школьника. Думаю, в знак благодарности, он обзывает нас последними словами, покидая Индию.

Может, и правда, надо было его оставить в покое? Что, нам больше всех надо? У каждого свой выбор. Не знаю. Такая вот дилемма. Хорошо, что у него был кто-то, кто мог его забрать. Сколько уж их покидало Гоа в ящике! Но больше, я, наверное, так не сделаю. Моя наивная отзывчивость смывается воздухом свободы. Каждый решает для себя. Точка.

Гоа опустел. Начались дожди. Смотреть, как гаснут последние наркоманы, я не желаю. Весь поток идёт на север. Я устремляюсь вслед за потоком, в великие Гималаи.

Индийский поезд. Три полки, а не две. Причём иностранцам стараются дать самую верхнюю полку, чтобы были подальше от местных. Индийские пассажиры не спускают с них глаз ни на секунду.

Пахар Ганж – район Дели, где останавливаются путешественники. Мокнущая помойка во всей красе. Едва ли не самый шокирующий быт, который я видела в жизни.

В центральной Индии нельзя просто проехать напрямую из города в город. Каждый раз нужно возвращаться в Дели.

Окно моего номера в Дели выходит в коридор. В него постоянно заглядывает мальчик-работник, приходится закупорить окно, несмотря на жару.

Рестораны, гестхаусы, велорикши и лжесвятые. На улицах Пахар Ганжа – толпы шарлатанов, притворяющихся саду (святыми). Нежелание разбираться в их подлинности – одна из причин моей неспиричуальности. По похожей причине я и политически неграмотна.