Блондинка и Серый волк - стр. 5
Кажется, она заблудилась. И это было даже забавно. Конечно, тигрица легко могла определить, где в лесу север, а где – юг. Лишайников и мхов на стволах деревьев тут имелось в избытке.
Только что с того, если она понятия не имеет, куда идти? Оставалось лишь положиться на интуицию… и легкий горьковатый запах дыма. Где дым, там и люди. Обычный человек никогда бы этого запаха не почувствовал, но у морфов, как известно, отменное обоняние.
Идти, следуя какой-то, хоть и неясной цели, было куда проще, чем бесцельно блуждать, и Агата, мурлыкая под нос песенку Красной Шапочки (уж очень она ей показалась подходящей моменту), повеселела. А уж когда елки расступились, и перед незадачливой путницей предстала полянка, а на ней – домик, жизнь и вовсе наладилась.
– Так вот ты какая, избушка на курьих ножках! – обрадовалась девушка.
Никаких курьих ножек у избушки, конечно, не было, это Агата просто развлекалась, воображая себе, что нашла натуральную бабу Ягу в чаще леса. Ну а что – на пряничный домик эта лесная хижина не тянула, на башню Рапунцель – тоже. Да и три медведя там явно не поместятся. Но и совсем развалюхой избушка не выглядела: добротная такая изба из почерневших от времени бревен, снизу уже поросших мхом. Крылечко с деревянными столбами, печная труба, из которой валил сизый дым.
Аутентично.
Агата не боялась – она, в конце концов, тигрица, хоть и не совсем полноценная. К тому же ростом и силушкой богатырской ее Создатель не обделил. Девушку сложно было назвать миниатюрной, она в их компании уступала ростом разве что долговязому Гвидонису Лефлогу. Но и с мужиком ее спутать было невозможно: фигура у тигрицы была очень даже женственной, со всеми полагающимися выпуклостями и изгибами. Возможно, где-то выпуклости были даже чересчур выдающиеся, но пока никто не жаловался, и даже Павел, любовь ее больная, только выражал восхищение полной грудью и тонкой талией.
Выбора особого у Агаты не было, она прекрасно помнила законы магических ритуалов. И расслышать слова заклинания успела, так что… оставалось найти того бедного и несчастного, кому всучит она драгоценный какой-то подарок, предварительно принудив испытать “неизведанные доселе чувства”. Что ж, это она с радостью. Предложить она могла немало: например, небывалое унижение. Или новые грани ненависти. Или… нет, кровожадной она не была, но и благотворительностью заниматься не собиралась.
В случайности она тоже не верила, и поэтому на всякий случая произнеся про себя общепринятое лингвистическое заклинание, позволяющее говорить и читать на языках всех разумных существ этой вселенной, Гессер смело подошла к избушке и громко затарабанила по двери.