Блокпост - стр. 14

Наши предшественники патрулировали свой участок границы, сдерживали зосов, отбивались от мародеров, в общем, служили как надо, справлялись со своей задачей. Но все же у них не было тех проблем, что у нас. Они стояли на передовой, но не в тылу врага. Гарнизон был многочисленным, вооружение и техника не чета нашему и местность вокруг не кишела зараженными особями. А блокпост они покинули при первой же опасности, потому что начальство заботилось о них. Нас же бросили на съедение волкам. И я очень хотел, чтобы это мое предположение оказалось ошибочным…

Нагромождение туч казалось мне крышей, через мансардное окно которой под острым углом вонзается в землю сноп солнечного света. Я стоял на крыше казармы и видел, как закатная охра красит синевато-серую гладь озера, разлившегося в каком-то километре от блокпоста. Из-за игры света мне казалось, что вода смешана с кровью. Или это у меня воспалилось воображение…

К озеру примыкал поселок, он хорошо просматривался за голыми, болезненно скрюченными ветвями придорожных тополей. Дома, улицы… Брошенные дома, пустынные, заваленные хламом и опавшей листвой улицы. За озером, дальше от поселка, я заметил темную шиферную крышу высокого здания, почти целиком скрытого от глаз зачахшей сосновой рощей.

Поселок и озеро находились за «колючкой», в запретной зоне, год назад сдвинувшейся на двадцать километров на север. И хотя мы сами сейчас находились далеко за линией «фронта», во вражеском тылу, мне все равно казалось, что там, в поселке более опасно, чем здесь, за линией ограждения, прорванной во многих местах.

Я не удивился, когда возле магазина с выбитыми витринными стеклами увидел бесцельно шатающихся зомби. В бинокль была хорошо видна их одежда, вернее, то, что от нее осталось. Один был в рабочем комбинезоне и резиновых сапогах, на другом сохранились остатки формы, но, похоже, не военной, а милицейской. Я смог разглядеть даже измазанный грязью командирский ремень с кобурой, в которую, возможно, вложен пистолет. Но если так, то воспользоваться своим оружием зомби не сможет. Слишком далеко он ушел от человеческой сущности. Синюшное лицо, местами лопнувшая кожа, по которой растекался гной, глаза настолько глубоко провалились в глубь черепной коробки, что их вообще не было видно. И походка у него беспомощная. Он шел, сильно наклоняясь вперед, как будто для того, чтобы нога следовала за телом под действием одной только силы тяжести. И каждый раз, когда он опирался на безвольно поставленную ногу, мне казалось, что это его последний шаг. Его спутник находился не в лучшем состоянии…