Блокада Ленинграда. Хроника 872 дней и ночей народного подвига - стр. 6
Войска противника из района Красногвардейска (Гатчины) начали новое наступление на Ленинград – на участке от Ропши до Колпино.
Сразу же после успешной ликвидации Георгием Жуковым Ельнинского выступа Иосиф Сталин срочно вызвал Георгия Константиновича в Москву и рассказал о серьезном положении на Ленинградском фронте. Кто-то из членов Государственного комитета обороны – Жуков не назвал его фамилию – заметил с места: «Мы здесь докладывали Сталину, что командование Ленинградским фронтом едва ли сумеет выправить положение». «Сталин осуждающе посмотрел на говорившего, но продолжал молчать, устремив взор на карту. Неожиданно он спросил: „А как вы, товарищ Жуков, расцениваете обстановку на московском направлении?“». Георгий Константинович сказал, что немецкая группа армий «Центр» понесла большие потери и без пополнения немцы не начнут наступление на московском направлении. Кроме того, они ведут активные действия под Ленинградом, что тоже отвлекает большие резервы. Сталин выслушал Жукова и совершенно неожиданно для Георгия Константиновича сказал: «Вам придется лететь в Ленинград и принять от Ворошилова командование фронтом и Балтфлотом».
Началась Синявинская наступательная операция войск 54-й армии под командованием Маршала Советского Союза Григория Кулика и Ленинградского фронта, продолжавшаяся до 26 сентября. Целью операции был прорыв блокады Ленинграда. Однако из-за недостатка сил и вооружений 54-я армия продвинулась на синявинском направлении только на 6–10 км, а соединения Ленинградского фронта захватили в районе Московской Дубровки лишь небольшой плацдарм.
В этот день на кавалькаде из легковых машин на фронт у Красного Села, в 25 км от Ленинграда, прибыл Климент Ворошилов. Тут произошел эпизод, который потом оброс множеством легенд. Одни говорили, что когда наши войска под шквальным огнем противника начали отступать, Ворошилов с группой офицеров бросился вперед, остановил солдат, те же, увидев Ворошилова, стоявшего в полный рост, устыдились и пошли в наступление. Однако, по воспоминаниям очевидца, Ворошилов всего-навсего вышел из машины, поговорил с командиром подразделения, который, крутя ус, пообещал, что сейчас поднимет дивизию в бой. А дивизия эта – необстрелянная дивизия народного ополчения, состоявшая из пожилых или совсем молодых людей, с одной винтовкой на пятерых, под огнем противника лежала в окопах. Ворошилов мрачно заметил усатому командиру, что, видимо, только присутствие маршала подвигло его принять решение перейти в наступление. Английский журналист Александр Верт выскажет предположение, будто Ворошилов, осознавая свою вину за отступление войск в Прибалтике и под Ленинградом, приехал на фронт искать смерти на поле боя. Как бы там ни было, в личной храбрости Клименту Ефремовичу отказать было нельзя.