Блокада. Книга 2 - стр. 102
Логика мышления соседа была более чем наивна.
Валицкий опустил раскрытую книгу на колени и иронически улыбнулся:
– Почему вы изволите полагать, что мне что-либо известно о втором фронте?
– Ну… – смущенно произнес старичок, – я думал… Ведь англичане теперь наши союзники. Говорят, что следует ожидать…
– Ничего не следует ожидать! – резко оборвал его Валицкий. – К вашему сведению, на протяжении всей своей истории Англия заботилась только о себе.
Увидев, как растерянно и даже испуганно заморгал сосед, Федор Васильевич, смягчившись, добавил:
– Кроме того, я читаю не английского, а американского писателя. И не современного.
– Так, так, понимаю, – закивал головой старик. – Как прозывается, позвольте полюбопытствовать?
– Марк Туэйн, – сухо ответил Валицкий, машинально произнося имя писателя по-английски.
– Понимаю, – снова закивал сосед и добавил виновато: – Не приходилось слышать.
Наконец старик угомонился.
В подвале было тихо, слышался только учащенный стук метронома, – обстрел там, наверху, продолжался.
Валицкий снова погрузился в чтение.
Повесть из остроумной сказки постепенно превращалась в философский трактат. Дьявол проповедовал взгляд на людей как на существа, в нравственном отношении стоящие ниже животных.
Старичок опять оторвал Валицкого от книги:
– Извините великодушно. Вот вы пояснили, что про черта читаете. Надо полагать, в фигуральном, так сказать, смысле?
Валицкий раздраженно захлопнул книгу. Сосед начинал ему явно надоедать. Кроме того, Федор Васильевич заметил, что люди, сидевшие рядом, стали прислушиваться к их разговору. Ему следовало бы промолчать, оставить вопрос старика без ответа. Но это было не в характере Валицкого.
– Вы хотите мне сообщить, что чертей в природе не существует? – язвительно произнес он.
– Нет, почему же! – возразил сосед. – Я, например, полагаю, что Гитлер и есть дьявол.
– Гитлер – негодяй и мракобес, – не замечая, что повышает голос, ответил Валицкий, – но к чертям отношения не имеет. Такими чертями, к вашему сведению, полна история человечества. Все эти Аттилы, Чингисханы, Барбароссы…
– Вы образованный, вам виднее, – согласно закивал старик, – но я все же думаю, что человек не может делать такое…
Он как-то растерянно заморгал и тихо добавил:
– У меня внучку убило… Маленькую… Мать в больнице лежит, отец на фронте. Она с матерью по улице шла. По Кировскому проспекту. И – снаряд… Дочке ногу оторвало. А внучку… Валечку… – Он неожиданно всхлипнул. – Даже чтобы похоронить, ничего не осталось… совсем ничего… Вы понимаете?
Валицкий почувствовал, как у него сдавило горло.