Близнецы. Дети за родителей - стр. 7
Коридор напоминает картинную галерею. Это хобби деда. Любит он рисовать и, если честно, умеет. Портреты выглядят как живые. Прям жутковато становится. Вон мой дед. Не Трофим только, а родной, с нашей фамилией – Марданов. Гордый вид и немного странная одежда. Отец говорит, будто на нём наш национальный костюм. Типа мы последние из могикан. Вернее, из арнийцев. Был, вроде как, такой народ на Земле, да весь вышел. Только наша семья и осталась. Печально, конечно. А с другой стороны прикольно – мы единственные представители своего рода. Уникумы, можно сказать.
О, вот и наш второй дед, отец матери. Как там его? Фамилия похожа на Леннона. Точно не помню. Тоже в национальном костюме, только в другом. Цвета немного не те. А на этом портрете наш папа, Никита Геннадьевич Марданов. Чемпион по пятиборью и тренер нашей городской сборной. Рядом портрет мамы, Эльзы Сергеевны Мардановой, преподавателя музыкальной школы и вообще доброго, отзывчивого человека. Родители на портретах совсем ещё юные. Мы с Лизой, кстати, очень похожи на них. Я вылитый отец, а она – одно лицо с матерью. Даже причёски те же. Длинные вьющиеся волосы у Лизы с мамой и короткая спортивная стрижка у меня с отцом. Все русоволосые, с пронзительными голубыми глазами. Поставь меня или сестру рядом с этими портретами, все подумают, что их писали с нас. Нипочём не отличишь.
Коридор закончился прихожей. Здесь выход во двор и лестница на второй этаж, к нашим комнатам. И где, интересно, пропадает моя дражайшая сестра?
– Лиза! – кричу, задрав голову, в надежде, что она, как обычно, сидит в комнате за своим навороченным ноутбуком. Подниматься неохота. Вдруг её там нет. – Лиза!
Тишина. Могла бы оторваться от компа и уделить брату пару часов. Дед куда-то укатил с утра на своей старенькой «Тойоте». Наверное, в город за покупками. До вечера вряд ли объявится. И не сказал ничего. Так бы я с него не слез, а теперь изнывай тут от безделья.
Выглядываю на улицу и ору, что есть мочи:
– Ли-иза-а-а!
В дальнем конце двора хлопает деревянная дверь. Это в сарае, который стоит впритирку к скале. Обхожу дом. Точно, сестра там, рукой машет:
– Ник, иди сюда! Тут что-то прикольное!
Иду и ухмыляюсь. Да у деда всё прикольно, куда ни кинь. Правда, в сарае в основном всякое старьё валяется. Что уж там найти можно?
А вот Лиза нашла. Она догадалась раскидать кучу хлама и сдвинуть в сторону большой деревянный щит. Как видно, и ей заняться было нечем.
За щитом оказалась ниша с металлической дверью, в которой, о чудо, был встроен сенсорный пульт со светящимся экраном. Только цифры на нём оказались арнийские. Уж родному-то языку родители нас обучили. Мы с Лизой часто этим пользовались, разговаривая между собой по-арнийски. Никто нас не понимал, язык ведь практически мёртвый. А нам только того и надо. Даже переписывались на нём. От руки, конечно. На современной клавиатуре такой раскладки днём с огнём не сыщешь. Тем более странно было столкнуться с электронной версией арнийского цифрового ряда. Кто мог его здесь изобразить кроме деда Трофима? Разве что родители. Только вот на кой им это?