Блин против Деда Мороза - стр. 19
Пока Блинков-младший так терзался, откуда-то подошла женщина с продуктовой сумкой. Она без стука заглянула в кабинет Сидякина и уселась ждать напротив Митьки. Женщина была маминого возраста, но не по-маминому расплывшаяся. Каждое колено толще Митькиных двух.
– Он занят, – сказал ей Блинков-младший. Хотелось назвать толстуху тётенькой.
– Я видела.
– А потом моя очередь.
Толстуха равнодушно кивнула, достала из сумки яблоко, вытерла о рукав и начала есть.
Почему-то Блинкова-младшего поразило, что кто-то ходит в полицию с сумками и яблоки грызёт. Она бы ещё разулась.
Толстуха каблук о каблук сковырнула туфли и той же рукой, в которой держала яблоко, стала разминать красные затёкшие ноги.
«Может, я гипнотизёр?» – подумал Блинков-младший и отвернулся.
Если не смотреть, как толстуха грызёт яблоки, а только слушать, то самому хотелось яблочка. А если смотреть, то не хотелось. Руки у толстухи были немытые, и яблоки были немытые, и рукав, о который она их вытирала, казался нечистым.
Толстуха успела схрумкать не меньше, чем кило яблок, когда дважды старший опер Сидякин крикнул из-за двери:
– Дмитрий Олегович, прошу!
Сунув недоеденное яблоко в сумку, толстуха начала обуваться. Блинков-младший сразу проскочил в кабинет, чтобы не спорить с ней из-за очереди.
– Присаживайтесь, – с улыбкой встретил его Сидякин.
В кабинете еле помещались два стола, сейф и несколько стульев. Сёстры уже уходили. Протискиваться мимо них пришлось боком. Нина пропустила Блинкова-младшего, повернувшись спиной, а Валька, расходясь с ним нос к носу, глядела в пол.
Когда за ними закрылась дверь, Сидякин молча указал на стул, ещё раз приглашая Митьку сесть, и обратился по-свойски, на «ты»:
– Везёт же тебе – учиться с сестрой Нины Су. Наверное, ты и дома у них бываешь?
– Часто. Я живу в соседнем подъезде.
– Эх, а я сколько раз иду мимо и думаю: «Здесь живёт Нина Су, девушка моей мечты!» Но разве просто так зайдёшь? Мы знакомимся со звёздами, только если у них горе, – поделился оперативник. – А правда, Нина хорошая?
– Да. Она славная, – подтвердил Блинков-младший. Ему нравилось это не совсем понятное слово. В нём слышалась и «слава», и «слива», и «сливки».
Сидякин перегнулся к нему через стол и доверительно спросил:
– Ну так что, поможем ей?
– Постараемся.
– Один за всех и все за одного?
Блинков-младший ответил улыбкой. Приятный мужик был этот дважды старший опер.
Глава VII
Валькино предательство
– Учти: мне, как доктору, говорят все и не стесняются. – Сидякин обвёл рукой кабинет. – Ни одна тайна не выйдет из этих стен! Можешь быть со мной предельно откровенным. А то, бывает, попадёт человек в полицию и зажмётся. Думает: «Если бы я знал, кто преступник, то, конечно, сказал бы. Но я не знаю, а попусту зачем болтать? Ещё, чего доброго, подведу честного человека! Нет уж, лучше я не скажу то-то и то-то, потому что неправильно поймут, а другое не скажу, потому что не важно!» А потом оказывается, что как раз самое важное он и пропустил. Или боялся навредить другу, промолчал да и подвёл его под монастырь! Нет, надо говорить всё подряд, а уж мы разберёмся, что важно, а что не важно!