Блиц на драконах - стр. 4
Чиро воспринял эти слова как тонкий намек: пора гостю и честь знать. Он пошел на выход, следом плелся Бенито. Пока Темный примеривался, как что чинить, паренек нарисовался с пилой, топором, стамеской и киянкой. Притащив с Бенито пару приличных бревен от сарая, они принялись за работу.
– А суровая у вас тетушка Мария, – сказал он, вытирая пот со лба. – И прямая, как стрела. Что на уме, то на языке.
– Люди говорят, чужая голова – потемки, – не согласился паренек.
– Неужели сеньора Кортес не так проста, как кажется? – забросил удочку Хонрадо.
– У любого есть свои тайны, – неопределенно отозвался Бенито.
– Да брось, какие у нее могут быть тайны? Разве что секрет теста для пирожков, который она унесет с собой в могилу.
– А вот и нет! – повелся на провокацию мальчишка. – Между прочим, она каждый месяц передает в соседний город внушительные суммы. Я сам пару раз возил. Меня часто по поручениям посылают.
– Не боишься разбойников?
– Не-а. Я же не сеньор Гильярдо, от меня охранники в ужасе не разбегаются.
– А вдруг бы деньги передал не тому? Мало ли пройдох? Ищи потом, рыщи денежки.
– Как там промахнуться? Стряпчего Кабрера знают все.
– Не может быть, – как можно правдоподобнее удивился Темный. – Что может быть общего у сеньоры Кортес и стряпчего?
Бенито улыбнулся, будто ему что-то известно, но Чиро был убежден, что всё, что знал, парень уже выложил.
2. 2. Ночные расследования
Ансельмо спешил как мог. Но нужные травы, как назло, не находились. Только в седьмой по счету лавке ему удалось найти последние ингредиенты. Теперь покупки нужно было разложить. Чернокорень, царапень, жёлтицу, болотник – в сумку. Это для успокоительного «по рецепту матушки Алиты» для «безутешной и напуганной» сеньориты Каталины. Сельмо и сам бы сейчас успокоительного глотнул. Бутылочку-другую. Копытень... Паладин снял кафтан, надорвал изнутри ворот и высыпал содержание мешочка между слоями ткани. Еще четыре травки он попросил растереть в ступке до пыли, открутил набалдашник кинжала и всыпал порошок в полость рукоятки. Немного оставшейся смеси положил в тайник перстня. Паладин попрощался с травницей, вышел на улицу и, пройдя несколько кварталов, свернул в переулок и снял амулет, стирающий из памяти встречных его внешность. Теперь можно с чистой совестью возвращаться на постоялый двор, где он оставил лошадь, и ехать к Джетте.
До монастыря они добрались во второй половине дня, ближе к вечеру. Сначала достопочтенный Алейо пытался успокоить девушку. Темная, как и обещала, была безутешна, причем, из соображений безопасности, рыдать предпочитала на груди у Паладина. Пить предложенную монахом настойку Джетта отказалась, сославшись на запрет «тетушки Алиты». Потом мужчины изволили кушать. «Каталине» демонстрировать аппетит было не в роль, и слезы ее стали еще более горькими. Затем главный драконовед Ордена святого Антонио налаживал контакт с Гешшаром. Этот пациент тоже оказался не из легких. Летели они втроем на одном драконе, а вторым управлял монах, прилетевший с Алейо. Попытки разделить пассажиров не нашли поддержки у женской четверти присутствующих, хотя Сельмо мог поклясться, что без магического давления дело не обошлось. Но резерв мага небезграничен, на дракона он тоже потратился изрядно, а нужно еще запас на случай неожиданностей оставить, поэтому Алейо был вынужден смириться с компанией Паладина. По прибытии Джетта-Каталина пожаловалась на головную боль и расстройство и уединилась в комнате, так что некоторое время за нее можно было не переживать.