Блеск - стр. 10
У меня вырывается смешок, и я опускаю руки. Мне скучно, но не настолько же. У того наложника с мускулами на животе, вероятно, больше мотивации.
Я смотрю через прутья на птичью клетку в отдалении, которая свисает с постамента. Внутри, на насесте, застыла птица из чистого золота. Если не ошибаюсь, раньше она была снежным воробьем. Грудка с белой отметиной под цвет снега, над которым она пролетала, расправив крылья против ледяного ветра. Теперь ее нежное оперение являет собой твердые металлические линии, крылья навсегда прижаты к ее маленькому тельцу, а из горла не доносится ни звука.
– Монетка, не смотри так, – говорю я ей. Она смотрит на меня немигающим взглядом.
– Я знаю, – вздохнув, произношу я. – Знаю, как важно Мидасу, чтобы я, как и ты, сидела в своей безопасной клетке, – говорю я, наклонив голову, а потом окидываю взором предметы роскоши в пределах досягаемости.
Еда, подушки, дорогая одежда. Большинство убило бы за такие сокровища, и это не просто фигура речи. Люди и правда за такое убивают. Нужда – жестокий вдохновитель. Мне прекрасно это известно.
– Он ведь не пытался лишить меня удобств. Нельзя быть такой жадной и неблагодарной. Все могло быть намного хуже, согласна?
Птица просто смотрит на меня, а я приказываю себе перестать разговаривать с неодушевленным предметом. Она испустила свой последний вздох давным-давно. Я уже и не помню, как звучала ее трель. Но, думаю, песня ее была прекрасной, пока птица не застыла блестящей молчаливой тенью.
Так выйдет и со мной?
Через пятьдесят лет мое тело застынет, как эта птица? Мои внутренности срастутся, голос смолкнет, язык отяжелеет? Белки глаз станут кровоточить, а веки навсегда останутся открытыми и будут смотреть в никуда? Может, это я окажусь на насесте, навеки застыв, а люди станут заглядывать, разговаривать со мной через решетку, но я не смогу им ответить.
Вот мой страх, в котором я никогда не признаюсь. Кто знает, подвергнется ли изменениям эта сила? Может, однажды я и правда стану статуей.
А пока я могу лишь продолжать петь, ерошить свои пресловутые перья. Продолжать дышать полной грудью, которая еще поднимается и опускается, как солнце. У нас с Монеткой разные обстоятельства. Во всяком случае пока.
Повернувшись, я провожу рукой по решетке, а потом опускаю. Светлая сторона, Аурен. Ты должна искать светлые стороны.
Например, довольствоваться тем, что клетка у меня совсем не тесная. Мидас на протяжении многих лет постепенно расширял ее, пока она не охватила весь верхний этаж дворца. Он приказал рабочим соорудить дополнительные дверные проемы в задней части комнат, и теперь они оборудованы зарешеченными проходами, выходящими в большие круглые клетки. Все это он сделал ради меня.