Блеск и нищета Жанны Дюбарри - стр. 3

За писателем захлопывается дверь: если он историк, ему нужно убедить самого себя и не забывать, что его повествование, пусть и основанное на самых достоверных документах, – всего лишь его личное видение абсолютно другого мира, по большей части нам недоступного. Если же он романист, ему придется вскоре воссоздавать своих героев – считающихся «подлинными» по документам, – чтобы сделать их персонажами своего романа: они будут иметь некую автономию, отойдут от документальных фактов и довольно скудных свидетельств их современников только потому, что станут частью выдуманного, нереального. Это отклонение от реальных фактов представляется неизбежным, каким бы ни было количество объективных ссылок на «историческую правду». Поэтому исторический роман наполнен ложью, но эта «ложь» в максимально возможной степени открывает нам истину. Исторический роман полностью основан на иллюзии реальности. Это двухмерное изображение, в котором ощущение глубины, а следовательно, впечатление реального присутствия героев, достигнуто чисто искусственным способом.

Поэтому соблюдение документально установленных историками фактов или отход от них в пользу выдумки зависят исключительно от сдержанности автора: он, в частности, может перемешивать свой текст с документами, на которые ссылается[6]. Изложение ведется как можно ближе к установленным историками фактам, но автор украшает, расцвечивает его, принаряжает в угоду своему читателю…

Тексты в этой книге после установления их подлинности приведены в оригинальной орфографии, иногда ошибочной в том, что касается имен собственных. Мы решили придерживаться их, поскольку это свидетельство эпохи, когда орфография, пунктуация и типографические правила были менее строгими, чем нынешние.

Мы последовали этому же правилу и в отношении использования заглавных букв в словах Король, Дофин, Министр и т. д. Тут также существуют многочисленные неточности, часто у одного и того же автора, на одной странице, на расстоянии всего в несколько строк присутствует разное написание.

Руководствуясь тем же правилом, мы оставили грубость стиля выражений Шуазеля[7], удивительные промахи, являющиеся скорее следствием спешки или умысла, нежели незнания грамматики.

Мы оставили в оригинальном состоянии письма императрицы Марии Терезии[8] (Вы есть его первая поданная и т. д.), чье прекрасное знание языка заслуживает того, чтобы простить ей встречающиеся кое-где грешки солецизма.

Все восхваляли ее ангельское личико, то любезное и скромное выражение, которое вступало в противоречие с гордыней, выраженной ее великолепным телом. Ее плоть была предрасположена к потворству, и Жанна прославилась количеством любовников. Она выбирала их ради удовольствия, исходя из пышности их экипажей. Ради обладания ею слуга и господин иногда становились соперниками, но и тот и другой непременно получали награду. Но Жанна вошла в историю тем, что с 1768 по 1774 год была последней любовницей короля Людовика XV.