Блеск и нищета российского ТВ - стр. 29

) и была прямым конкурентом филатовской «Чтобы помнили». Ее идейным вдохновителем был Владислав Листьев, он же придумал и название. Причем совершенно случайно. Как-то они сидели с Вульфом в кабинете Листьева на 11-м этаже телецентра, и хозяин кабинета обратил внимание на стеклянный шарик, который Вульф все это время нервно вертел в руках. Тут Листьева и озарило: «А давайте так и назовем программу: шар… ну, скажем, серебряный. Красиво ведь звучит». На том и порешили.

Отметим, что у этой передачи было не только красивое название, но и сам ее посыл был иным, чем у филатовской. Если в «Чтобы помнили» на первый план выступала трагедия человека (речь в ней шла о судьбах актеров, которые, удачно стартовав, затем были забыты обществом и, по сути, выброшены на обочину жизни), то в «Серебряном шаре» исследовались не трагические судьбы, а благополучные. По сути, Вульф выполнял социальный заказ тогдашней российской власти, которая хотела, чтобы телевидение поменьше говорило о трагедиях (или вовсе молчало о них) и больше – о благополучии. Кроме этого, Вульф был ненавистником советской власти и поэтому часто акцентировал внимание зрителей на ее недостатках, что тоже укладывалось в русло тогдашнего ельцинского курса.

С Филатовым все было иначе. Будучи в годы горбачевской перестройки ярым либералом, он после развала СССР стал разделять левые идеи, результатом чего стало его интервью коммунистической газете «Правда», которое носило весьма недвусмысленное название – «Как мерзко быть интеллигентом» (номер от 24 сентября 1993 года).

Автором этого интервью был журналист Вадим Горшенин, который приехал к Филатову не домой, а на работу – в один из кабинетов «Мосфильма», где Филатов работал над фильмом «Любовные похождения Толи Парамонова». Главная студия страны, некогда гордость Советского Союза, представляла тогда собой жалкое зрелище: полное запустение, разруху. Не случайно в самом начале своего материала Горшенин отмечает, что, пока они с Филатовым шли от проходной до кабинета, им по пути попалось всего полтора десятка человек. И это на студии, где каких-нибудь несколько лет назад жизнь била ключом и где люди (актеры, режиссеры, техперсонал) ходили буквально толпами.

Интервью началось с грустной констатации Филатовым того, что происходило в стране. Цитирую: «Наше время характеризую как аморальное, естественно. Успокаивает, однако, одно: все, что аморально, в России никогда надолго не приживалось. Самое же неприятное из происходящего, что поменялись местами все приоритеты. То, что всегда считалось хорошим и нравственным, стало никчемным и глупым. Всю жизнь в России знали: воровать нехорошо. А тут выяснилось: не только хорошо, но и как бы уважаемое это дело. Заметили? Мы сегодня и осуждаем этот порок с какой-то заранее оправдывающей интонацией.