Блеск и нищета инстаграма - стр. 23
Домой я вошла в компании с мощным комплексом неполноценности. Ну, согласитесь, не очень приятно признать, что маленький ребенок работает перед камерой лучше тебя. А еще мне стало не по себе от того, как изменилось выражение личика Нади, когда она вышла из роли моей крестницы. Похоже, девочка искренне ненавидит тех, с кем работает. И злоба у нее в душе совсем не детская, а взрослая и осознанная.
Не успела я снять пальто, как затрезвонил телефон, меня опять разыскивал доктор Максимов.
– Что случилось? – спросила я. – Бриллианты не того размера оказались?
– С камнями порядок, – устало пояснил Владимир Николаевич, – простите, ради бога, Виола. Я попал в крайне неприятное положение. Нет ли у вас знакомых, которые могут мне помочь?
– В чем дело, уточните? – попросила я.
– Евгений Петрович очнулся, – начал доктор, – мы просили его остаться, но больной всех послал по известному адресу и уехал домой. Хотя мы его уговаривали этого не делать. Состояние Елизаветы Сергеевны крайне тяжелое. Я не могу понять, в чем дело. Проводятся все необходимые меры, но они результата не дают. Льем в нее препараты, льем, но никаких улучшений. Евгений Петрович узнал, что подвижек в лучшую сторону нет, опять разбушевался, пригрозил мне судом.
– За что вас в лапы правосудия отдавать? – спросила я. – Надеюсь, вы ведете тщательную запись всех своих назначений. Сможете предоставить их тому, кто решит проверить правильность лечения?
– Расследование мне грозит не из-за медицинской ошибки, – вздохнул Максимов. – Иногда родственники, узнав, что больному не становится лучше, начинают упрекать доктора в неправильном лечении, гневаются: «Вы нам просроченные лекарства даете». Я в таких случаях никогда не обижаюсь, понимаю: это горе кричит. Осознание того, что любимый человек от тебя вот-вот навсегда уйдет, заставляет искать виновного в его состоянии. И понятно, что врач первым попадается под руку. Но Евгений вспылил из-за браслета.
– Все украшения были в чемоданчике на заднем сиденье «Порше», – сказала я, – его нашел и взял Юрий, сын Елизаветы. Я не прикасалась к содержимому, только фото нащелкала.
– Сын при мне передал отцу чемодан, – вздохнул Владимир, – и вспыхнул скандал. Внутри не оказалось безделицы из ниток с кусочками метеорита.
– А вы здесь с какого боку? – спросила я.
Из трубки опять донесся тяжелый вздох.
– Юрий пришел в мой кабинет с чемоданчиком. Он оставил его на время в кабинете, потому что, уж простите за подробности, спешил в туалет.
– И вы согласились! – воскликнула я.
– Ну… услуга пустяковая, – понизил голос врач, – не тащить же в сортир кофр? И куда его там деть? На раковину поместить? На писсуар? Это не гигиенично!