Блещет золото кровью алой - стр. 19
Что-то здесь было не так.
Отступив на полшага, Павел Шаталов осмотрел лестничный пролет: убедился, что подъезд оставался пустым, лестница свободна, никто не сверлил его заинтересованным взглядом, не ждал, когда он вломится в чужую квартиру.
В общем, все, как и полагается.
Достав из внутреннего кармана перчатки, он аккуратно натянул их на гибкие тонкие пальцы. Затем отцепил от ремня связку отмычек. Шатун, к своему немалому удивлению, вдруг почувствовал некоторое волнение. Нет, его руки работали так же привычно, без предательской дрожи в пальцах, вот только сердечко пресильно стучало в грудную клетку, как если бы просилось наружу.
Подобрав нужную отмычку – тонкую, как шило, с тремя насечками на самом конце, Шатун просунул ее в замочную скважину и, повернув, с удовольствием отметил, что зубчики зацепились за вороток, а потом достал еще одну, столь же изящную, и просунул в отверстие. После чего с нажимом повернул. Раздался знакомый щелчок, как если бы замок поприветствовал вошедшего, и дверь мягко приоткрылась. Вытащив отмычки, Шатун вошел в темный коридор. И сразу увидел в дальнем конце прихожей распластанный на линолеуме труп.
Первое, что пришло в голову, – выскочить из квартиры и, не оглядываясь, покинуть подъезд. И вместе с тем присутствовало любопытство, не умершее в столь скверной ситуации, даже как будто бы, наоборот, подзадорившее его к очередному безрассудному шагу. Победило второе – приблизившись, Шатун приподнял окровавленную голову убитого и тотчас натолкнулся на холодный невидящий взгляд.
Это был Алексей Таранников. Все, плакали пять гектаров!
– Дьявол! – невольно выругался Шатун, отступив назад.
Осторожно приоткрыл дверь, вышел на лестничную площадку и уверенным шагом сошел по лестнице. Подъезд оставался по-прежнему безмолвным, ничто не свидетельствовало о состоявшемся убийстве. На подоконнике подъезда успокаивающе курлыкали голуби.
У самого выхода из подъезда Шатун едва не столкнулся с тучной старухой лет восьмидесяти, жидкие седые волосы были завязаны в тугой узел на затылке.
– Вы не из управления? – вцепилась она в Шатуна пытливым взглядом.
– Нет, женщина, я из горгаза, – буркнул Шатун и, приподняв воротник, скорым шагом заторопился к машине.
– Чего стоим? – плюхнулся он в мягкое кресло. – Поехали!
Макар, чувствуя скверное настроение босса, лишь кивнул и, уперев взгляд в лобовое стекло, тронулся с места.
Достав пачку сигарет, Паша Шатун почувствовал, что пальцы заметно подрагивали. Скверно, однако… В прежние годы, как бы его ни мяли обстоятельства, с какой бы силой ни тянули нервы, тело до самой последней клетки оставалось послушным.