Блаженство кротких - стр. 34

– Вы не можете что-либо опровергать до этой даты. Ни при каких обстоятельствах. Согласитесь, это не большой срок… Для такой суммы.

Округлившимися пустыми глазами профессор прошелся по нижней строке, затем застыл на верхней, пытаясь осмыслить сумму в привычных эквивалентах. Но так и не сумев, поднялся.

– Нет… Это слишком… Я требую объяснений. Мне это не по душе. Причем здесь наука? Это интрига какая-то… Какая-то непонятная игра.

– Именно! – собеседник азартно блеснул очками. И лицо его более не казалось интеллигентным. – Пусть будет игра. Игра с высокими ставками. Считайте, что выиграли в ней научный грант. Я удваиваю сумму. С такими средствами вы легко организуете собственную экспедицию. Даже без огласки маршрута. Купите лицензию, и будете исследовать окрестности Амарны. Разве не об этом вы мечтали? А вернувшись в указанный срок, опровергнете любые слухи.

Профессор молча опустился в кресло с напряженным сомнением в лице. Раздумывая, он машинально перекинул резную обложку, отбросив несколько страниц, и бессмысленным взглядом упёрся в уже читанный текст.

Раскатистый, неожиданно громкий голос расколол предрассветную темноту.

– О могущественный Ра-Хорахти, воссиявший в имени своём Шу! Ты и есть Атон, дарующий жизнь и возрождающий из небытия! Ты даёшь свет и выводишь из мрака тьмы!

Атон – зримое проявление единого и единственного бога, услышал начало молитвы – грязно-серое небо на востоке подёрнулось синеватым отливом. Серая от ночного мрака, статно сложенная фигура царя, медленно опускалась, склоняя простёртые к небу руки. Стоявшие сзади валились на колени.

Едва силуэт правителя слился с горизонтом, как взору чужестранца Хануфы, удостоенного чести быть на молитве фараона, открылся вид, вызвавший сомнение в реальности происходящего.

Линию на востоке, отделявшую сизое небо от чёрной пустыни, рвал клинообразный вырез, уходивший ниже горизонта. Излом располагался по центру, куда и были направлены взоры. Словно неведомый исполин клинком вырубил в горизонте зияющую дыру, через которую просматривалось светлевшее голубовато-жёлтое небо.

Хануфа сглотнул и огляделся. Привыкшие к темноте глаза уже различали лица. И царившее спокойствие говорило чужестранцу, что ничего необычного не происходит. Хануфа, уважительно поставленный в первый ряд хозяином церемонии, стал с любопытством наблюдать.

Фараон чинно возносил молитву. Подрагивала высокая двойная корона – символ единения северных и южных земель. Внешняя корона повелителя севера, ещё недавно чёрная на фоне ослепительно белой короны юга, отливала слабой краснотой, пока не окрасилась пунцовым цветом. Ветерок потрёпывал полосатый клафт на плечах живого божества.