Блаженны кроткие. Повесть - стр. 3
Мелкими глотками попила воды. Такая холодная – зубы сводит. Зато на душу прямо-таки бальзамом ложится, сразу легче… Наклонила ведро, плеснула на лицо, грудь. Ой, хорошо-о!.. Чем бы заняться? Да так, чтоб на воздухе… Грядки прополоть, что ли? И то правда! Давненько уж в земле не копалась… Надела купальник – и в огород. Хоть в работе немного забыться. Только где там! Мысли как осы, так душу и жалят, спасу нет! Ведь и про отца вчера тоже разговор зашёл… Написал Наталье, что жить больше со второй семьёй не может. Дескать, хоть и прошло уж тринадцать лет, а всё ему здесь чуждо. Мол, тетя Зоя, чуть что не по ней, вон гонит.
Любу прямо-таки затрясло. Кто его жениться заставлял?! Перед смертью мамы нюни распустил: «Не станет её – и я с собой покончу». А сам на девятый день в санаторий укатил. Через три месяца женился. Ну а живут плохо оттого, что пьёт. Бросил бы пить – все проблемы разом отпали. Попробуй-ка его, трезвого, хоть словом тронь. И труженик какой! За что ни возьмётся – всё в руках горит. Что в землю ни воткнёт – всё в рост идёт. Пока не «принял» – каждая минута на учёте. А выпьет, раскиснет – смотреть противно. Тётя Зоя не мама. Да и понять можно: зачем ей жизнь такая на старости лет? Вот выгонит вон – будет знать.
Подумала, а у самой сердце дрогнуло. Что как и правда? Куда ему деться? С ними жить? Упаси Боже! Она и мысли такой не допускала! Тяжёлый человек. Пьяный – одним видом своим раздражает. Трезвый – все его раздражают. Третьего не дано. И жалко, и всё внутри бунтует. Что заслужил – то пусть и получит!
С какой-то злостью выдёргивала сорняки и кидала их в междурядье. Вот так им, вот так! При этом ещё изо всех сил шлёпала себя грязными руками по голому телу. Проклятые комары! Заели совсем, никуда от них не деться.
Скрипнула входная дверь. На крыльцо вышла Наталья.
– Эй, сестрица! Ты что там, трудовую повинность отрабатываешь? В отпуск приехала, не батрачить на нас. Брось ты всё это к чёрту! Нашла время… Иди чай пить. С лимончиком, с пирожками…
И от сердца сразу отлегло. Слава Богу, не обиделась. Умница, всё правильно понимает… Нашла на грядке несколько спелых клубничин. Две съела сама, а другие две осторожно зажала в горстку, понесла сестре. Всё по-честному, всё поровну, как в детстве… А у самой от нахлынувших вдруг чувств перехватило горло. И застлало глаза. Ну, мать, никак в сантименты впала? Не иначе – похмельный синдром. А ну-ка возьми себя в руки…
Вздохнула всей грудью. И почему ей так трудно жить? Словно тянет всю жизнь на себе какую-то непосильную ношу. Знать бы, кто взвалил на неё этот груз. Стоит расслабиться, глотнуть радости, пропустить рюмку, другую – наваливается чувство какой-то вины. И что самое страшное – даже во сне нет покоя. Другие летают в сновидениях, а тут проснёшься – вся в поту, словно черти на тебе дрова возили… Решила сны не запоминать. Вскочит – и с головой под прохладный душ. Все кошмары – как рукой!