Благословляю на праведный бой! Сопротивление мировому злу - стр. 16

– Только прикажите, Ваше Святейшество, тут же отращу.

Он опять улыбается и спрашивает:

– Ты мотоциклы любишь?

– Очень, но мне нельзя.

– Мне тоже нельзя. Но люблю с детства.

Так и познакомились.

Чуть позже мне посчастливилось общаться с ним – работали над сценарием «Там, где Восток», про жизнь русского духовенства в Прибалтике во время Второй мировой войны. Да, хлебнули люди горя. Но какие люди! Мощь!

Патриарх не хотел, чтобы фильм посвящали ему, но… «Там, где Восток» переименовали в «Начало пути», урезали «сомнительные, не по делу» эпизоды и приурочили, как поздравительную открытку, к юбилею. Святейший только руками развел.

На последней нашей встрече я пообещал ему сделать фильм о Вертинском. Жесткий, без дешевого гламура. О поэте противоречивом и неистовом, как эпоха, которую он представляет.

В Москве мама Ксюхи сразу же повезла нас к профессору со странной фамилией Родоман. Она про него в газете статью прочитала, что, мол, московский ученый в своей лаборатории создал средство, которое помогает бороться со СПИДом и гепатитом. Мы поехали к этому профессору и купили лекарство – серый порошок из каких-то минералов, с запахом куриных фекалий. Кыса стала его пить, и, действительно, через какое-то время анализы показали, что все нормально, гепатит не развивается.

Мы были счастливы, но вскоре столкнулись с новым испытанием – стало непонятно, на что жить. Я два года служил в храме Святителя Николая на Раушской набережной бесплатно, поскольку «заштатник», писал сценарий многосерийки «Жития святых», но все это не приносило нормальных денег. В кино же, будучи батюшкой, сниматься не мог, во всяком случае, я так думал тогда. Мы продали машины, потом какую-то золотую чепуху, потом еще что-то и уже подходили к краю. Основная еда у нас была – консервированная фасоль, макароны с кетчупом и чесноком либо с давленым лососем из банки.

– Папа, опять макароны! – иногда возмущалась шестилетняя Анфиса.

– Не макароны, а спагетти. Представь, что мы сицилийские колхозники и у нас неурожай!

Анфиса смеялась. Но я-то отчетливо понимал: грядет катастрофа. Еще месяц, максимум два, и все – реально нечего будет есть. Спас друг. Зовут его Рашид Сардаров, меня с ним познакомил Вася Толстунов, с легкой руки которого я стал священником. Рашид – нефтяник, человек более чем состоятельный, из той редкой категории людей, которые достойны своего богатства. Я бы много чего хорошего мог о нем рассказать, но не любит он этого. Охотиться на черного носорога любит, Мандельштама любит, Рахманинова любит, а о себе говорить не любит.