Благословенны ночи Нергала - стр. 49

– Почему это? – удивилась Альда. – Мы, вообще-то, к магам стартовали! Где мы сбились с пути?

– Заданию придется подождать, сейчас есть дела поважнее. Я хочу освоить контроль над патисуми.

Альда даже не знала, что на это ответить. Она просто замерла, ожидая, когда Триан объявит все сказанное шуткой. Но он ничего больше не говорил, он оставался все так же спокоен.

– Нам нужно вернуться, – тяжело вздохнула телепатка.

Теперь настал черед Триана удивляться:

– Зачем?

– Ты, похоже, где-то по пути мозг потерял, надо отыскать, а то нехорошо получается. Потому что я слабо представляю, как ты мог предложить такое с полной черепной коробкой! Это же невозможно…

– Мы не первый раз действуем через невозможное. Я понимаю все риски, но патисуми – слишком ценный ресурс, чтобы пройти мимо него.

Здесь Триан был прав. Колонисты считали патисуми проклятьем Нергала, но они, конечно, судили с точки зрения людей, которым это растение приносило один лишь вред. С точки зрения эволюции, патисуми был как раз уникальным видом, и понятно, почему он привлек легионера.

Когда колонисты впервые обнаружили ядовитый туман на Нергале, они были уверены, что это атмосферное явление – слишком уж густым и повсеместным он был, на Земле они не встречали ничего подобного. Но дальнейшие исследования показали, что основой рыжей завесы становится пыльца, испускаемая местными растениями.

Патисуми представляли собой крупный цветок, отдаленно напоминающий красно-рыжую лилию. Это растение-паразит могло появиться где угодно, оно с легкостью приживалось в почве, болотистой воде и даже стволах деревьев. Ядовитый туман разносил семена повсюду в облаках пыльцы, предугадать, где они взойдут, было невозможно.

Упавшее семя некоторое время таилось, пускало корни в глубину, но внешне никак себя не проявляло. Когда же закрепление завершалось, цветок появлялся и разрастался очень быстро – за считаные часы лепестки распахивались в диаметре до трех метров. Под влиянием солнечного света с них, вездесущих и неистребимых, срывались новые порции яда.

Яд этот был не только и даже не столько средством защиты патисуми от хищников. Природа наделила его другой ролью: он парализовал многих живых существ. Лишь некоторые выработали к нему иммунитет, остальные прятались днем по норам, дожидаясь благословенной ночи. Тем же, кому не повезло вдохнуть ядовитый туман, оставалось лишь посочувствовать. Ощутив поблизости подходящую жертву, патисуми подтаскивал ее к себе крепкими лепестками, как щупальцами. Если же это было невозможно, цветок мог переместиться с ловкостью спрута, по строению он был примитивен: крупное соцветие и гибкая, неглубокая корневая система, никаких листьев или стеблей.