Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга восьмая - стр. 15
Бильчанского в войсках боялись – не было ни одной угрозы с его стороны по снятию с должности, которую он бы не выполнил.
Заслушивание проходило в крайне напряженной обстановке, прерываемое рычанием «седого льва».
Мне поручено было докладывать о состоянии техники и вооружения, готовности зенитно-ракетного комплекса к стрельбе. Вопросов Бильчанский задал мне не много, а последним был вопрос:
«Рыжик, Вы гарантируете качественную подготовку ЗРК к стрельбе и надёжную его работу на протяжении стрельбы по крылатой ракете?».
Ну и вопрос!
Что я Господь бог? Что я могу гарантировать, когда ЗРК может выйти из строя в любой момент – «сдохнет» какая-нибудь лампа типа 6Ж1П?
Электровакуумных приборов установлено в комплексе более тысячи! Всю предыдущую ночь мы устраняли лавиной высыпающиеся неисправности на станции наведения ракет.
Она «рассыпалась» на глазах….
А если вдруг заглохнут дизеля? Да мало ли что ещё может произойти?
Но жизнь меня уже пообтёрла и я доложил Бильчанскому:
«Товарищ полковник! Параметры станции наведения ракет настроены и находятся в пределах допусков. Зенитно-ракетный комплекс готов к выполнению боевой задачи – боевым стрельбам».
А что я ещё мог сказать?
Аттестационная комиссия
За тридцать минут до начала аттестационной комиссии, всех командиров «выдвинутых» на должность, полковник В* построил в коридоре перед приёмной комкора – генерала Акчурина Расима Сулеймановича.
В строю стояло около десятка старших офицеров.
Мне В* приказал встать в шеренге последним, так как капитаном был только я один. Громко так чтобы слышно было каждому он восклицал:
«Ты, Рыжик, пойдешь последним по списку. Не сомневаюсь, к тебе будет много вопросов, а вот сможешь ли ты ответить – это вопрос» – этой фразой он меня окончательно «добил» и расстроил.
Сколько придётся стоять пока пройдёт вся шеренга выдвиженцев и трепать себе нервы неопределённостью? Зачем построили раньше на полчаса? Для чего такой запас времени?
Вскоре всё стало понятно.
В* продолжил дело, начатое в кабинете – теперь он внушал «оптом» стоящим свою значимость: ему обязаны своим выдвижением все присутствующие, а в корпусе он главный вершитель судеб.
Он двигался перед шеренгой, как винокуренная кадь двигалась по улице, но мне уже было не до смеха.
Больше того – я совсем не слушал начальника отдела кадров, а внутренне готовился к разговору с комкором, шарахаясь от одного возможного вопроса к другому…
В размышлениях время пробежало быстро.
Я заметил, как В* вдруг обмяк, и засеменил, всё больше и больше пригибаясь, к кабинету командира корпуса.