Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга девятая - стр. 17
Рассказывает А. Тимофеев
Саня Берхман личностью был, конечно, неординарной. К моменту начала службы и нашего соответственно знакомства жизни он уже повидал (он и старше меня на 2 года). Он работал до армии поваром в ресторане, вообще он работал в нескольких ресторанах.
Я у него был после службы – это были парусник возле Петропавловки – «Кронверк», и на Невском между Домом Книги и ДЛТ, как назывался – не помню. У него курносый нос, хитрые лучезарные глаза и нисходящая улыбка. Ножом он орудовал виртуозно во всех отношениях. Помню, на кухне подзывает меня и говорит:
– «Смотри». Берет два ножа, резко открывает дверь в одно из помещений и швыряет в дальний угол с двух рук ножи – так он с крысами боролся. Но главное – я не видел, чтобы кто-то также быстро чистил овощи и нарезал продукты.
За этим одно удовольствие наблюдать, и никакой нужды вставать рядом помогать – только мешать будешь. Что он плохо делал, так это злился, ругался, возмущался – это не его. Повздыхать – это нормально, но улыбка с лица не сходила. Давно его не видел, надеюсь он такой же.
Из дембельского альбома
Он был нашего призыва, но был немного в стороне, его зона ответственности – кухня. Это серьезно. Если от другой работы можно увильнуть, просачковать, то на кухне этого не получится. Попробуй не накорми роту солдат… Да и поваром всегда не довольны – солдатская пища – не деликатесный шведский стол, и как ни готовь – будут недовольные.
На кухне часто у него были, картоху чистили, я так толком и не научился, сколько не старался. После службы осталась привычка на всю жизнь сначала всю посуду намылить, а потом ополаскивать.
Саня всегда был душой компании, в любой обстановке чувствовал себя как рыба в воде – ресторанная закалка. Он всегда был сильным, без понуждения к этому стремился. Крутил на турнике солнышко, говорил мне:
– «Шурик, мне бы твой вес – я бы такое вытворял!». В самоволки бегал, подробностей не знаю. Знаю, что девчонок любил и знал, как с ними общаться. Почему он потом в кочегарке работал – не помню, но к нему можно было всегда зайти погреться душой и телом.
После службы мы поначалу частенько пересекались, на свадьбах гуляли у меня и Сереги.
Потом стали встречаться реже, не видел его уже лет 15. Созваниваемся. Знаю, что жизнь у него интересная и непростая, порой жестокая.
У Шурика трое детей и пятеро внуков.
Окурок
Берхмана за самовольные отлучки с должности повара я снял резко, а замены ему не было – хоть сам вставай к котлу варить кашу.
Вот тут-то я и вспомнил про «повера». Но поваром любого солдата не поставишь: кроме обучения надо пройти медицинское обследование сдать экзамены по знанию инструкции войскового питания, а у «повера» ничего этого не имелось.