Благородный разбойник - стр. 27
Он увидел, как взгляд Эммы снова скользнул по его брови со шрамом, казалось лаская ее, и нарочно выгнул бровь с самым коварным видом.
Эмма улыбнулась.
– Хорошо, но только совсем недолго. – Она расправила юбку и села на скамейку.
Нед опустился рядом с ней.
Где-то рядом гудела пчела. Вверху на ветке пел черный дрозд.
Взгляд Эммы оторвался от доков и переместился на старинную фабрику. Потом скользнул по облупленной, выщербленной стене на дорогу с ошметками конского навоза.
– Зачем вы здесь? – спросила она.
– Я здесь вырос. Это напоминает мне о детстве.
– Суровые места.
– Не для слабонервных, – согласился Нед. – Дети здесь быстро взрослеют.
– Думаю, да.
На какое-то мгновение оба размышляли над сказанным. А потом забыли об этом, поддавшись мирной красоте утра и открывавшейся перед ними панораме.
– Красивый вид, – заметила Эмма, глядя на море поверх доков, в которых сновали рабочие.
Нед повернул к ней голову, недоумевая, не шутит ли она.
– Мужчины, занятые полезным делом, всегда выглядят красиво, – хрипло произнес он.
– Я не думала об этом, – с улыбкой ответила она. – Этот вид напомнил мне картины Каналетто. – Ее глаза снова обратились к старинной фабрике. – От некоторых его работ тоже веет величием старинных руин.
– Не знаю. Я никогда не видел картин Каналетто.
– Думаю, они бы вам понравились.
– Возможно.
Говоря эти слова, Эмма не отрывала глаз от полуразрушенного здания.
– Рухнувшие остатки былого величия. Слева на крыше гнездятся голуби. Мой отец называет их крылатыми крысами.
– В крысе больше мяса.
Она засмеялась, как будто это была шутка. Но Нед не шутил. Он думал о том, сколько раз крысиное мясо означало для него границу между голодом и смертью.
– Когда-нибудь здесь все изменится, – сказал он. – И место рухнувших остатков былого величия займет созданное заново.
– Но тогда из стен уже не смогут расти фиалки.
– Это сорняки.
– Не сорняки, а самые нежные из цветов. Они всегда растут на старых садовых стенах. Я точно знаю. – У нее сделалось такое лицо, как будто она вспомнила о чем-то, и это воспоминание доставляло ей боль и радость одновременно.
Эмма повернулась к Неду. Он смотрел на нее так, будто видел самую суть ее натуры.
– Я запомню это, Эмма де Лайл, – сказал он, не сводя с нее пристального взгляда.
«Мужчина может прожить всю жизнь и не встретить такую женщину, как Эмма де Лайл», – снова шепнул ему внутренний голос.
Они смотрели друг на друга с неприкрытой искренностью. И казалось, весь окружающий мир растаял.
Нед наклонился и поцеловал ее. Прямо посреди этого прекрасного солнечного дня.