Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра - стр. 30
– Мастер Линбар, тайбань.
– Пригласите, пожалуйста. – Он бросил взгляд на часы. Линбар вошел и закрыл за собой дверь. – Ты опоздал почти на две минуты.
– Да? Прошу прощения.
– Похоже, мне не удается донести до тебя, насколько важно быть пунктуальным. Без этого с шестьюдесятью тремя компаниями не управиться. Если это повторится еще раз, останешься без годовой премии.
Линбар покраснел:
– Прошу прощения.
– Я хочу, чтобы ты принял наш филиал в Сиднее вместо Билла Фостера.
Линбар Струан просиял:
– Да, конечно. Это по мне. Я давно уже хотел управлять чем-то самостоятельно.
– Вот и прекрасно. Я хочу, чтобы ты вылетел завтра рейсом «Кантас» и…
– Завтра? Но это невозможно! – взорвался Линбар, и его довольного выражения как не бывало. – Мне нужно пару недель, чтобы все…
Голос Данросса стал таким мягким и в то же время таким беспощадно резким, что Линбар Струан побледнел.
– Я все это понимаю, Линбар. Но я хочу, чтобы ты отправился туда завтра. На две недели. Потом вернешься и доложишь. Понятно?
– Да, понятно. Но… как же суббота? Как же скачки? Я хочу посмотреть, как бежит Ноубл Стар.
Данросс лишь взглянул на него.
– Я хочу, чтобы ты был в Австралии. Завтра. Фостеру не удалось завладеть «Вулара пропертиз». Без «Вулара» у нас не будет фрахтователя на суда. Без фрахтователя наши сегодняшние банковские договоренности недействительны. У тебя две недели, чтобы исправить положение и доложить.
– А если я этого не сделаю? – Линбар был взбешен.
– Ради бога, не трать зря время! Ты знаешь ответ. Если ты этого не сделаешь, то больше не будешь членом внутреннего правления. А если завтра ты не улетишь этим рейсом, то, пока я тайбань, ноги твоей не будет в «Струанз».
Линбар Струан открыл было рот, но передумал говорить.
– Хорошо, – подвел итог Данросс. – Если у тебя выгорит с «Вулара», твой оклад будет увеличен вдвое.
Линбар Струан лишь смотрел на него во все глаза.
– Что-нибудь еще? Сэр?
– Нет. До свидания, Линбар.
Линбар кивнул и широкими шагами вышел. Когда дверь за ним закрылась, Данросс позволил себе тень улыбки.
– Много мнит о себе, ублюдок мелкий, – пробормотал он под нос, встал и снова подошел к окну.
Он чувствовал себя как в клетке. Хотелось прочистить голову, рассекая волны на быстроходном катере или, еще лучше, мчась в машине, проходя повороты чуть быстрее, чем нужно, разгоняя и машину, и себя чуть сильнее на каждой прямой. Рассеянно поправив картину, он в глубоком раздумье смотрел на капли дождя, опечаленный смертью Джона Чэня.
Дождевая капля преодолела дистанцию с препятствиями и исчезла. За ней последовала еще одна, потом еще и еще. За окном по-прежнему ничего не было видно, а дождь все хлестал и хлестал.