Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра - стр. 126
– Возможно, для него две тысячи долларов не пустяк, – снова тонко улыбнулся Кросс.
«В ужасные времена мы живем», – хотел сказать сэр Джеффри, но промолчал, прекрасно понимая, что времена здесь ни при чем. Все очень просто: люди есть люди, ими правят тщеславие, зависть, злоба, похоть, а еще больше – страстное стремление к власти или деньгам, и будут править всегда. Большинством людей.
– Спасибо, что пришли, Роджер. Отмечу еще раз, вас нужно поздравить. Я так и передам министру. До свидания.
Он провожал Кросса взглядом: тот шел к калитке – высокий, уверенный в себе и беспощадный. Лишь после того, как адъютант закрыл за ним железную калитку в высокой стене, сэр Джеффри Эллисон позволил снова всплыть на поверхность вопросу, который так и не задал.
«Кто работает на врага у меня в полиции?
В бумагах АМГ сказано абсолютно четко. Предатель – шпион Советов, а не КНР. Брайана Квока раскрыли случайно. Почему Роджер не отметил очевидного?»
Сэр Джеффри поежился.
«Если уж Брайан оказался агентом, им может быть кто угодно. Кто угодно».
Глава 50
Не успел он снять палец со звонка, как дверь распахнулась.
– О, Линк, – выдохнула Орланда, сама не своя от счастья, – я уже и не надеялась. Пожалуйста, входи!
– Прошу прощения за опоздание, – проговорил Бартлетт, пораженный ее красотой и чудесным теплом. – На дорогах сплошные пробки, на паромах жуткие толпы, и к телефону не пробиться.
– Ты здесь, значит, ты не опоздал, нисколечко. Я просто боялась, что… – Она тут же торопливо добавила: – Я боялась, что ты сегодня не придешь и тогда все для меня рухнет. Ну вот, я и проговорилась, и все мои оборонительные редуты пали. Но я так счастлива видеть тебя, что мне уже все равно. – Она встала на цыпочки, поцеловала его быстрым довольным поцелуем, взяла за руку и закрыла за ним дверь.
Тонкий аромат ее духов еле чувствовался, но Бартлетт ощущал его всем существом. Платье из белого шифона по колено, облегающее на запястьях и на шее, при движении словно издавало вздох. Оно открывало, но не совсем, ее золотистую кожу.
– Я так счастлива, что ты здесь, – снова пролепетала она, взяла у него зонт и поставила в стойку.
– Я тоже.
Теперь, вечером, комната смотрелась еще наряднее, горели свечи, высокие стеклянные двери были открыты на балкон. Чуть выше уже нависали облака, вниз по склону холма к морю спускался город, и его огни время от времени заволакивало, как туманом, проплывавшими мимо клочками низкой облачности. До моря внизу было семьсот футов[49]. Коулун виделся нечетко, гавань еле просматривалась, но Бартлетт знал, что там стоят корабли, а у причальной стенки вырисовывалась громада авианосца. Просторная, расходящаяся углом палуба залита светом, ярко освещены и остроносые реактивные истребители, и вздымающийся к небесам командный мостик боевой шаровой окраски, и безжизненно свисающий промокший звездно-полосатый флаг.