Благороднейший жулик, или Мальчишкам без башенки вход запрещен! - стр. 30
– Это точно, – ухмыльнулся Слава, – полгода – это для меня как целая жизнь. Но Кристинка путевая девчонка. Волевая, пробивная. Но в то же время женственная и интересная, милая и нежная…
Кажется, кто-то влюбился, пронеслось у меня в голове, и я победно подняла подбородок. Вот оно как, товарищи! Есть на свете любовь, если даже такие, как Славка, умудряются влюбиться!
– …но самое лучшее, – продолжал Калинин, – это секс!
Мой подбородок тут же разочарованно опустился.
Ясно. Любовью тут и не пахло.
– Шесть месяцев друг другом насытиться не можем! – откровенно признался парень. – Ведь, казалось бы, ну что еще нового можно выдумать в сексе, ан нет! Кристинка такое, бывает, изобретет! Я прям офигеваю, откуда она это берет! Один раз она попросила меня выйти на балкон и раздеться…
– Стоп! – крикнула я слишком громко. На меня стали оборачиваться с других столиков. – Слишком много информации. Давай в другой раз. Я только что поела.
Слава понимающе закивал, а я решила перевести разговор на другую тему.
– Ты говорил, у каждого танцора свой образ.
– Ага. У нас есть Рембо, Адам, который первый мужчина на планете, – между делом объяснил мне друг, как будто я понятия не имела, кто это, – Официант, Рубаха-парень – Иван из деревни, такой, знаешь, не городской, но очень привлекательный типаж. Даже Петр Первый есть…
– Джеймс Бонд, Фараон, – добавила я, вспомнив рассказ Надьки и мое личное праздничное представление.
– Бонд на самом деле есть, – деловито кивнул Слава, – но это не личный типаж. Это скорее то, что должен уметь исполнять каждый танцор. Видишь ли, чаще всего девушкам хочется одного и того же: героя, шпиона и защитника. Поэтому в одиночном представлении больше всего заказывают именно Бонда. Иногда Рембо. Героический образ нравится абсолютно всем, и это позволяет наладить больший контакт между зрительницей и танцором. – Славка выждал пару секунд. – А вот Фараона у нас нет.
– Как нет? – нахмурилась я. – Должен быть! Мне подруги рассказывали!
Слава задумался и отрицательно покрутил головой.
– Есть у вас сотрудник, такой… средневосточной внешности, высокий такой, темный и смуглый…
– А, – наконец-то понял Калинин, – только он не Фараон, а Меджай.
– Кто? – скривилась я, не расслышав.
– Мед-жай, – по слогам повторил Слава, – это телохранитель фараонов. Они, по-моему, даже этнически были не египтянами, а нубийцами или сирийцами. Я уже не помню. Образ Фараона уже давно «заняли» в другом клубе. Мы не хотели повторяться.
Я сложила руки в замок и осторожно, как бы нехотя, спросила:
– А как его зовут? Этого Меджая?