Благородная империя - стр. 7

– Казнить всех, – холодно приказал Ингрив.

– Что?! – Фуркум посмотрел на него круглыми глазами. – Они же еще ничего не сделали!

– Третий принцип, – безразлично ответил сержант, – «презри жалость».

– Я думал, вы говорили, что семи принципам не нужно следовать! – отчаянно крикнул тикку. Остальные молча смотрели на их спор. – Это было пять минут назад! Что вдруг изменилось?

– Я этого не говорил, – неожиданно мягко сказал Ингрив. – Я сказал, что в битве ими можно пренебречь. Все ради победы.

– Но…

Прозвучал первый выстрел, за ним еще один. Люди падали на пол, заливая его яркой кровью. Рядовой Мурдикин с ужасом наблюдал, как заложников убивали одного за другим; зал ожидания заполонили предсмертные крики и плач. Терну глубоко вдохнул и достал из кобуры пистолет. Несколько мгновений он просто смотрел на него, стиснув зубы, и не знал, что делать.

– Терну… – едва сдерживая слезы, всхлипнул Фуркум. Лейвор взглянул на него и будто бы слегка опустил оружие; Алген открыла глаза, Шеркен увидел отчаяние и страх и сам вдруг ощутил себя на ее месте; руки тряслись, а палец не хотел нажимать на спусковой крючок.

– Я… – начал он.

– Исполняй, – раздражился Ингрив.

– Но…

– Пощадите, – прошептала Алген. – Что мы такого сделали, чтобы заслужить смерть…

– Неподчинение – измена, – глаза сержанта сверкнули гневом. – Презри жалость.

Терну снова посмотрел на друга, затем на женщину и на полковника. Шерсть встала дыбом, ему стало так плохо, что он решил, что сейчас не выдержит; тем не менее он собрался с силами, сглотнул и поднял пистолет.

– Sint himmur, riihore. Прости, брат, – сказал Терну. – Седьмой принцип.

Выстрел. Брызги горячей, липкой крови разлетелись во все стороны, пачкая Терну, Фуркума и даже Ингрива, а последний крик Алген потонул в океане воплей и стрекота автоматов.

Император Хинрейв, сорок второй правитель Лангорской империи, славился не только исключительным свободомыслием, но и своеобразным подходом к международным делам; как и его предшественники, он всегда говорил с позиции силы, но, в отличие от прошлых владетелей Нигили Синвера, обычно стремился не к войне, а к компромиссу, и добивался своего за столом переговоров.

Молодой и харизматичный император вызывал у подданных одновременно и любовь, и недоверие: злые языки укоряли его в слабости и отсутствии жесткости, а жесткость лангориты уважали больше всего. О Хинрейве спорили много, любой указ вызывал восторг у одних и осуждение у других; в одном они сходились – после него Империя уже не будет прежней.

Тилур Терну Сиккафур Шеркен цер Секкин очень удивился, когда Хинрейв вызвал его к себе в Комнату скорби, знаменитый тронный зал в Нигили Синвер, откуда императоры, как считалось, видят все страдания своих подданных. Несмотря на то, что Терну был офицером Кровавой стаи, личных войск лангорской монархии, Хинрейв, не питавший особой страсти к войне, очень редко пользовался своими гвардейцами, предпочитая им дипломатов и торговцев.