Благородная империя - стр. 44
– В ваших словах что-то есть, – сказал он, – но ведь и вы лицемер, нет? Говорите, вы продавец счастья? Но ведь тиннури делает людей рабами первого встречного, а что ждет, когда эффект пройдет? Стыд и унижение, что уж говорить об искусственном хессене…
– Вы не знаете людей, они не такие, как лангориты, вы удивились бы, если бы узнали, как они устойчивы к позору и насколько им легко забыть о гордости. Нам не понять людских удовольствий, но значит ли это, что их нет? Сомневаюсь. Они слабы, и всякий раз после этого «стыда и унижения» они приходят ко мне… нет, не мстить – умолять дать им еще дозу, а затем еще и еще, и так до тех пор, пока не сдохнут в своем темном подвале. Как видите, никакого лицемерия, – Верлон поднял руки. – Они просят, я даю. Все честно.
– Вы сами-то хоть верите в то, что говорите?
– Ну разумеется нет.
– Теперь понятно, как вы здесь оказались; вы погрязли в пороке.
– Я верю в естественность, и нет ничего естественнее пороков. Гордыня возвышает, гнев освобождает, двуличие дает успокоение; о, все мы рождены порочными. Каждый из нас от первого вздоха тонет в капризах и прихотях, и чем больше мы получаем, тем больше хотим. Скверно, скажете вы, а я скажу – прекрасно! Семи приниципам не под силу это изменить.
– Неверие в принципы – преступление, йенай Кихирихиннон.
– Несоблюдение, – поправил Верлон и загадочно улыбнулся. – Вы скоро увидите ошибочность синверовских идей, и следовать им тогда станет гораздо проще. В них полно противоречий – мечта лицемера! Но как хотите, мы зря отошли от темы. Я предлагал вам сделку.
– А я говорил, что я не наемник.
– Это очень выгодная сделка.
– Что я получаю?
– Моральное удовлетворение! Нельзя сначала попросить помощи, а потом не отплатить. Неблагораность противна шестому принципу. Ну же, sin risagon! И потом… я ведь не все рассказал. Есть интересные подробности, и, кстати, очень важные.
– У вас есть долг перед Империей.
– Но не перед императором и не перед вами, йеней Шеркен. Мне вот очень любопытно, вы этим потому занимаетесь, что вам приказали, или потому, что сами хотите?
***
Бессмертный рыцарь ожидал другого.
В его отсутствие Норо Сардент очень изменился. В годы детства Ринслейфа Суисундхар – так называли по-гэрски столицу Секкина – был милым небольшим городком, где матери не боялись отпускать детей гулять одних по вечерам; у гэрских рабовладельцев были свои правила, которые они никогда не нарушали. Во времена независимости, как говорили, такой была вся страна; с приходом имперских войск атмосфера всеобщего благоденствия улетучилась, точно ее сдуло ураганом, и Норо Сардент погрузился во мрак.