Благородная империя - стр. 17
– Почему нет охраны? – удивился Ранд. – Может, ловушка?
– Я ничего не чую, – принюхался Терну. – Должно быть, не хотят привлекать внимания.
– Очень недальновидно.
– Люди глупы.
– Некоторые, – усмехнулся Йовин, – пошли.
Убедившись, что жертва их не заметит, офицеры приоткрыли переднюю дверь и проскользнули внутрь. Мужчина стоял на месте совершенно неподвижно. Когда они уже вплотную подобрались к нему, он, казалось, что-то заподозрил и обернулся…
Молниеносным движением Ранд набросился на него и повалил на землю. Мужчина закричал и стал извиваться на полу, словно змея; сопротивление его выглядело отчаянным, но Терну показалось, что на самом деле он и не слишком-то пытается вырваться. Йовин приложил противника о бетон, перевернул его на спину и чего-то громко потребовал по-гэрски.
Шеркен догадался, что мужчина отказывался повиноваться, а Ранд, ударив его пару раз кастетом по усатому лицу, подтвердил эту догадку. Из носа преступника брызнула кровь, на глазах появились слезы, но он продолжал кричать и, как представлялось, ругаться.
Когда Ранд опять занес кулак, мужчина испуганно взглянул на него и вдруг заговорил; его язык еле шевелился за выбитыми зубами. Терну почувствовал в воздухе отвратительный, невыносимый смрад, резкий и такой знакомый.
– Он лжет, – сказал лейвор.
Всякое чувство имеет свой запах, Терну знал точно. Ложь чуткий нос лангорита умел распознавать отлично; он и привык к ней, потому что редкий допрос обходился без обмана, порой ненамеренного и рожденного от отчаяния и паники, это лейвор тоже мог ощутить; сейчас был как раз такой случай.
Ранд схватил жертву за руку и с силой дернул кисть мужчины в сторону; тот закричал, а рука безвольно повисла в железной хватке Ранда. Гэрец что-то прокричал, перемежая слова отборной бранью, понятной без перевода.
– Терну-гиро, давай, – крикнул Ранд, – он отказывается.
– Я не буду этого делать.
– Хотя бы припугни.
– Только припугну, – вздохнул Шеркен, медленно стягивая с лапы перчатку.
Ни один человек не в силах устоять перед хессеном, и лишь самые сильные волей жертвы могут сохранить ясность сознания. Загадочный феромон лангоритов способен за минуты, а то и секунды сломать волю жертвы и превратить ее в безвольного, но счастливого раба, готового на все ради малейшей прихоти своего хозяина; нужна лишь концентрация и непрерывность.
Изменения, вызываемые хессеном, считались необратимыми, и однажды порабощенный уже никогда не мог освободиться. Лангориты росли хозяевами в окружении хессеновой прислуги и не сомневались, что рабство добродетельно; с этой единственной идеей тилур Шеркен не соглашался.