Благодатные действия и чудеса в жизни афонского старца Иеронима - стр. 4
Ко времени переселения отца Иоанникия в Русский монастырь обитель эта, перешедшая в XVIII веке к грекам[8], находилась в крайней нищете, что вынудило греческих насельников позвать русских, рассеянных по всему Афону, на совместное жительство. Мудрый игумен монастыря Герасим всячески содействовал возвращению русских: он понимал, что такая сильная страна, как Россия, в которой живет много искренне верующих, благочестивых и добросердечных христиан, не оставит без поддержки обитель соплеменников. В октябре 1840 года монах Иоанникий вселяется на всегдашнее жительство в Русский Пантелеимонов монастырь, где вскоре принимает схиму с именем Иероним.
В начале своей деятельности отец Иероним приложил немалые усилия, чтобы установить связи с Россией. Он посылал письменные воззвания к русскому народу о нуждах монастыря, всегда был душой этой переписки, умел ее сделать душеполезной для своих адресатов, чем снискал уважение и любовь к обители. Обращение к соотечественникам нашло полное сочувствие, и из России в Пантелеимонов монастырь потекли пожертвования. Вместе с тем на Афон потянулся поток богомольцев, стало возрастать число русской братии монастыря.
Многие из паломников пленялись душеспасительной беседой и богомудрыми словами отца Иеронима и по возвращении на родину оставались с ним в переписке. Были у старца и такие заочные духовные чада, которые, никогда его не видя, пользовались его письменными советами. Так с течением времени обитель Пантелеимонова всё более и более укреплялась духовно и материально и, можно сказать без преувеличения, стала влиять на духовно-нравственное состояние российских граждан[9].
Сама Пресвятая Богородица покровительствовала трудам отца Иеронима и не раз являлась и самому старцу, и другим достойным братьям.
Поначалу для пришедших в Пантелеимонову обитель русских монахов одним из трудновыносимых подвигов оказалось вкушение греческой пищи, которую составляли в основном бобы, фасоль и чечевица. Заботливый отец Иероним жалел свою братию, бывших келлиотов, только начинавших привыкать к суровости общежительных уставов, наставлял их и молился о них. И вскоре взволнованные умы были успокоены его рассказом о чудном видении, бывшем одному из братии, более других недовольному трапезой.
Этот брат, приняв от диавола помысл о недовольстве пищей, а вместе с ним и другие помыслы, смутившие его душу, и вовремя не открыв их духовнику, упал духом и предался духовной беспечности. Несколько дней провел он в опасном положении смутившейся души, и вот Сама Царица Небесная пришла ему на помощь. Раз после бурных волнений духа и тревожных дум в тонком сне видит он себя в монастырской трапезной в какой-то торжественный день вместе со всем братством и игуменом. На столах стояла скоромная мясная пища, к которой братия не дотрагивалась, как бы ожидая кого-то. Вдруг дверь распахнулась, и брат увидел вошедшую Царственную Жену вместе с двумя прекрасными девами. С первого взгляда он узнал дивную Посетительницу, осияваемую райским светом, затрепетал от страха и радости. Он не смел тронуться со своего места, как преступник, желая утаиться от светлых взоров Богоблагодатной Девы, посетившей обитель. Духовник в мантии и схиме встал, робко приблизился к Ней, пал Ей в ноги и благоговейно облобызал Ее десницу. Долго и милостиво, по временам с материнской улыбкой что-то вполголоса Она ему говорила, потом обошла всю трапезную, обозревая всех и каждого порознь. В это время духовник суетливо хлопотал о приборах для посетительниц, но одна из девиц, подошедши, громко сказала: «Перестань, пожалуйста, беспокоиться о трапезе, Царица Небесная этого терпеть не может». В ту минуту Царственная Посетительница снова подошла к игуменскому столу, и, пока обозревала оттуда с материнской любовию все братство, другая девица, наклонившись к Ее уху, вполголоса сказала: «Что же Ты, Владычица, утешив всех благодатным Своим посещением, ничего не скажешь в утешение этому Твоему рабу?» При этих словах она перстом своим показала на брата, которому было это видение. Владычица взглянула на него, но гневно и строго, а потом, быстро отвратив от него Свое светлое лицо, молча удалилась из трапезы. Это так поразило сего брата, что он затрепетал от страха и проснулся. Видение свое он передал духовнику.