Благодарю за этот миг - стр. 27
Два дня спустя он возвращается, и между нами происходит разговор. Тяжелый, беспощадный. Он снова говорит о наших разногласиях, обличает меня, сетует на то, что со мной невозможно ужиться. Я, конечно, напряжена, нервничаю, мы ссоримся все чаще, иногда из-за сущих пустяков. Я непрерывно страдаю оттого, что меня больно ранит его безразличие.
Так кто же из нас изменился, он или я? Он избегает меня, не выносит, когда я показываюсь вместе с ним на публике. Фотографы заметили, что он больше не смотрит в мою сторону, не проявляет должного внимания, всегда идет впереди, а не рядом со мной, и все реже перешептывается со мной на людях. Телеобъективы беспощадно зорки – это микроскопы чувств.
Франсуа напоминает мне о “скандале с твитом”:
– Это была катастрофа. Наверное, тогда-то нам и нужно было разойтись.
А ведь ему хорошо известны обстоятельства того инцидента. Я не отрицаю своей вины. Я перенесла все последствия этого дела, оно и сегодня преследует меня, и я знаю, что совершила ошибку. Но даже и в тот день ничего не случилось бы, не солги он мне в очередной раз. И тогда я не написала бы тех непоправимых слов.
Все произошло еще до начала президентских выборов, когда победа уже маячила на горизонте и Сеголен Руаяль вслух мечтала о высокой должности. Пятью годами раньше она не прошла в президенты и теперь направила свои амбиции на руководство нижней палатой парламента.
Мы несколько раз обсуждали это с Франсуа. Он был против ее избрания, понимая, что оно рискует осложнить ситуацию как в медийном, так и политическом плане. Все были в курсе их личных отношений, и я в том числе. У них было четверо общих детей, что само по себе прекрасно. Однако возможность избрания Сеголен Руаяль на пост председателя Национального собрания вновь развязала бы медийную вакханалию по поводу любовного треугольника, от которой все мы уже немало настрадались.
Многие юристы обращали также внимание Франсуа на скрытую опасность тесной связи между исполнительной и законодательной ветвями власти, тогда как конституция требует четкого разделения их полномочий. С 1875 года президент не имеет права посещать Национальное собрание и входить в зал заседаний.
Ситуация, в которой Франсуа Олланд будет президентом, а мать его детей – председателем Национального собрания, наверняка стала бы предметом бесконечной полемики. Франсуа это понимал, но не спешил разрушить мечту Сеголен Руаяль. Напротив, он поощрял ее, ведь именно такой вариант он обсуждал с ней после первого тура выборов кандидата от социалистов, когда она оказала ему поддержку против его соперницы Мартин Обри. Но официально он заверял общественность, что она нежелательна для него в качестве третьего лица в государстве. Это двурушничество меня не удивляло. Сколько раз я слышала, в бытность его первым секретарем Социалистической партии, как он поощряет какого-нибудь кандидата и одновременно делает все, чтобы тот проиграл. Сколько раз он тайком создавал для него препятствия, оказывая поддержку другим! Это прирожденный политик, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Тактика – его вторая натура.