Благодарю за этот миг - стр. 23
Его уверенный тон должен был бы окончательно меня успокоить, но яд уже проник в кровь. Стараюсь убедить себя, что его отчужденность – результат напряжения. Обстановка сложная, политический ветер неблагоприятен. Несмотря на это, мы остаемся дружной парой и по-прежнему вместе переживаем счастливые моменты.
Проходит лето, за ним осень. Обстановка меняется к худшему. Рейтинг популярности Франсуа скатился совсем низко. И вот 16 декабря 2013 года по телевидению прошла передача “Большой журнал”. Я ее не видела и потому не знала, что туда была приглашена Жюли Гайе. Мы с Франсуа собирались ехать на ужин, как вдруг я получаю эсэмэску от подруги:
Смотрела “Большой журнал”?
Нет, а что?
Посмотри обязательно.
Франсуа заезжает за мной на улицу Коши, чтобы вместе отправиться на ужин. Некий журналист предложил ему встретиться с “настоящими людьми”. На самом деле это компания парижских “бобо”, богемных буржуа, набившихся в красивую квартиру с окнами, выходящими в мощеный дворик XVII века. И только на следующее утро я смотрю в интернете повтор вчерашней передачи “Большой журнал”. Один из актеров последнего фильма Жюли Гайе рассказывает, что президент побывал на съемках ее фильма. Она сидит, жеманно потупившись, и не отрицает.
Я тут же звоню Франсуа на мобильник. Он не отвечает. Пытаюсь пробиться к нему через секретарш, что делаю крайне редко. Говорю, что это срочно, что у меня к нему неотложное дело. Девушки отвечают: “Соединим тебя тут же после ухода посетителя”. Наконец он перезванивает. Я сразу, в лоб, задаю вопрос:
– Ты ездил на съемки ее фильма?
Он уверяет, что нет. Но на сей раз моему терпению приходит конец. Я выхожу из себя, и он это чувствует. Требую официального опровержения. Он обещает, что оно появится через час. Оставляю несколько вызовов на автоответчике Жюли Гайе с просьбой позвонить, чего она так и не сделает. Что ж, в 2006 году я тоже не откликалась на звонки Сеголен Руаяль, которая была тогда женой Франсуа, – об этом он сам меня просил. Круговорот измен в природе…
Вечером мы встречаемся за ужином. Моего младшего сына, который тогда жил с нами, нет дома. Ужинаем вдвоем, в гостиной. Он многословно распространяется о том о сем, обходя самое важное. Это умалчивание гнетет меня. Я решаю вскрыть гнойник и говорю, что не понимаю поведения этой девицы, которая потворствует таким слухам. С меня довольно сплетен, я жду от него, чтобы он встал на мою сторону и помог мне справиться с ними.
Вместо того чтобы поддержать меня, он начинает защищать Жюли Гайе. Я возмущена его позицией. Чувствую себя униженной. Прихожу в дикую ярость, кричу, что он сведет меня с ума своими недомолвками. В ответ он бросает мне в лицо чудовищные слова.