Благие намерения - стр. 9
На газонах весело пестрели однолетники на фоне кудрявой зелени отцветших в мае пионов и ещё не зацветших хризантем.
В доме было два подъезда. Возле каждого лавочки с изогнутыми спинками. Но ни на одной из них ни души.
– Видно, в доме живут продвинутые старушки, – подумал про себя Наполеонов, – на лавочках не сидят, языки не чешут, за соседями не следят. Для следствия от этого одно огорчение. Ладно, пойдём другим путём.
Он подошёл к одному из подъездов и набрал первый пришедший в голову номер.
– Вам кого? – отозвался через некоторое время запыхавшийся мужской голос.
– Интересно, отчего я его оторвал, от беговой дорожки или от утреннего секса, – хмыкнул про себя Наполеонов, а вслух проговорил, – у меня бандероль для Тюриных.
– Так они живут в другом подъезде! Ну, ты мужик даёшь! Я из-за тебя чуть со стремянки не сверзился! Думал Светка пришла!
– Извини, я не Светка, – и, не удержавшись, спросил, – а что ты на стремянке делал?
– Как что? Светильники вешал!
– А. Яркого тебе освещения! – пожелал Наполеонов, и, не дожидаясь ответа, нажал на кнопку отключения.
Подойдя ко второму подъезду, он снова не стал набирать номер нужной ему квартиры, набрал 20. Отозвался детский голос, – вам маму?
– Нет, деточка, это почта, открой, пожалуйста.
Что-то щёлкнуло, и дверь открылась.
– Детей, конечно, обманывать не хорошо, – укорил сам себя Наполеонов, – но что делать.
Он решил не вызывать лифт и подняться по лестнице своим ходом.
На площадке между первым и вторым этажом его впечатлила здоровенная пальма в кадке.
На одной из её верхних веток он заметил… обезьяну!
Наполеонов протёр глаза, присмотрелся, обезьяна, конечно, игрушечная. Но рожи она строила как живая.
На площадке между вторым и третьим этажами рос фикус. И сбоку чуть наискосок на подставке притулились две фиалки – голубая и розовая. Обе махровые. Наполеонов сунул нос в первую из них. Но фиалка ничем не пахла.
Наконец третий этаж и квартира 11.
Наполеонов нажал на звонок.
– Ты чего сначала позвонить не могла? – раздался голос из-за двери и она распахнулась.
– Так это не ты! – выдохнул здоровенный детина, обдав его перегаром.
– Я это я! – Твёрдо заявил Наполеонов и упёрся пальцем, как он считал в грудь парню, на самом деле в пупок – гражданин Тюрин Юрий Дмитриевич?
– Ну, – хмыкнул парень, слегка наклоняя голову и с интересом рассматривая Наполеонова, – а ты кто? Гном Гномыч?
– Я следователь Александр Романович Наполеонов.
– Ух, ты!– дурашливо воскликнул Тюрин младший, – от горшка два вершка, а уже шишка на ровно месте! Следователь он! А я папа Римский! – парень ударил себя в грудь кулаком и покачнулся.