Бизнесмен - стр. 14

Я кивнул, хотя услышанное показалось мне слишком заумным. Философия всегда вредит практике. Для меня вопрос стоял предельно конкретно: «Кто и почему?» Даже без «Почему?», просто «Кто?». Соломоныч же мне втирал, что Михаил жил неправильно, и в этом, дескать, все дело.

Я кивнул:

– Понимаю.

– Поэтому единственное, чем я могу вам помочь, заключается в следующем… – Моисей Соломонович опустил седовласую голову, и я почувствовал, что ему очень не хочется говорить то, что он собрался сказать. – Михаил хотел отойти от дел. Он собирался приехать ко мне… Переехать на ПМЖ. Почти все бумаги были оформлены, и мы планировали, что уже в мае он переберется.

– Он мне ничего не говорил… – Еще неделю назад я бы голову отдал на отсечение, что Мишка будет со мной до конца. А он, оказывается, собрался линять. И думал сделать это втихаря.

– Знаю. Поверьте, молчание давалось ему тяжело. Он понимал, что поступает не очень порядочно. Но сделанного не вернешь…

– Какие еще сюрпризы у вас припасены?

– Никаких. Кроме одного. У него ведь пропал портфель с документами. Не знаю, какие бумаги там были еще, но могу сказать точно: там было все для выезда в Тель-Авив.

Я вспомнил, как мне докладывал Цыганков: ничего ценного не похищено. Ничего такого, что могло бы затруднить нашу работу своим исчезновением, или принести неприятности, попади оно в посторонние руки. Похищать портфель смысла не было. Но про израильские документы Лев Валентинович осведомлен не был. А они, значит, пропали… Что это меняет? На первый взгляд ничего. Для кого-то могло иметь смысл украсть бумаги, чтобы затруднить процедуру отъезда. Но если Кушнер мертв – какой смысл в его анкетах и загранпаспорте?

– Он мне ничего не говорил, – повторил я. – Его отъезд стал бы для меня серьезным ударом. В нашем кругу так не делается.

– Знаю, – кивнул Мишкин отец. – Но он был не совсем из вашего круга…

Я внимательно посмотрел на собеседника:

– Если бы мне стало известно об отъезде, я бы с Мишкой поговорил, очень серьезно поговорил! Может, мы бы поссорились до конца жизни. Но убивать его я бы не стал. Тем более, подсылать киллера.

– Я пришел к такому же выводу…

Медленно, вдоль ряда машин, на которых приехали гости, мы двинулись к кабаку, на крыльце которого стоял Цыганков, обеспокоенный моим долгим отсутствием.

– Кто вам сообщил об убийстве?

– У меня тут остались друзья.

– Они же и про портфель рассказали?

– Конечно. Я знаком со всеми материалами следствия. С некоторых документов мне даже ксерокопии сняли.

– Понятно… Где сейчас Ольга?

– Ольга? Не имею понятия!