Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828–1921 - стр. 61

Муравьев правильно оценил сложившуюся обстановку, но он, несомненно, был лишен политического воображения. Захват Эрзерума оказал бы большое влияние на боевой дух русских войск и позволил бы отсрочить неизбежное падение Севастополя. Вполне возможно также, что известия о падении Эрзерума могли бы привести к капитуляции Карса, гарнизон которого уже жестоко страдал от нехватки продовольствия. Во время войны политические и психологические аспекты неотделимы от военных. В Эрзеруме Муравьев упустил шанс легкой победы, поскольку не учел его особого значения. Три месяца спустя политические и психологические факторы заставили его предпринять штурм Карса, дорого обошедшийся русской армии.

Муравьев продолжал верить, что турки пришлют подкрепления в Эрзерум из Трабзона; он считал любое движение, направленное на снятие осады Карса со стороны Кутаиси, Куринского ущелья или Ахалцихе, совершенно невозможным. Кстати, его взгляды разделял и Фенвик Уильямс. Тем не менее около 20 сентября Муравьев получил информацию о том, что в Батум прибыло около 8 тыс. турок, а их командующий, Эмир-паша, двинулся на Редут-Кале и Сухум, где, очевидно, ожидалась высадка нового подкрепления. Русскому главнокомандующему стало ясно, что противник готовит вторжение в Западное Закавказье, что создавало угрозу для Кутаиси и, возможно, Тифлиса. 23 сентября в цитадели Карса раздался салют, и со стен послышались радостные крики. Вскоре стало известно, что так турки праздновали падение Севастополя – это известие дошло до них раньше, чем до русских войск. Муравьев собрал военный совет, на котором единодушно было решено штурмовать Карс, сосредоточив для этого все имевшиеся силы.

Это решение нарушило все планы кампании, ибо Муравьев хотел дождаться результатов своей мобильной осады, которая, по его мнению, должна была привести к капитуляции Карса до конца ноября. У него имелись сведения, что через шесть или восемь недель у гарнизона закончатся все припасы и что силу турок серьезно ослабляла разразившаяся в крепости эпидемия холеры. Он знал, что боевой дух защитников Карса после сообщения о падении Севастополя и высадке Эмир-паши в Грузии сильно возрос и влияние британских офицеров, которые выступали против капитуляции, тоже усилилось. В то же самое время он понимал, что его собственные войска будут расстроены последними сообщениями, но тем не менее отвергнут идею о том, чтобы уйти, не попытавшись овладеть Карсом. Ему также было понятно, что падение Севастополя потрясло общественное мнение в России, и отступление от стен Карса станет новым жестоким ударом по престижу страны. Как и в Эрзеруме, военные принципы в душе Муравьева сумели победить политические расчеты; теперь он уже не обращал внимания на очевидные военные трудности и принял отчаянное решение, навязанное ему общей стратегической ситуацией.