Битва за Лукоморье. Книга 2 - стр. 63
На открытой площадке от нее не скрыться – капитан оказался как на раскрытой ладони. Вот ведь! Предупреждал Товит о ящерах медных, а о такой жути – нет. А зря, тогда бы палаш не оставил! Садко сглотнул, вспомнив, как Нума быстро соскальзывал из «вороньего гнезда» на палубу, представил, как сам сейчас заскользит вниз по веревке. Раскачиваясь и каждый миг ожидая удара клюва или острых когтей. Ладони сожжет, кожу сдерет… Ну да ладно, лучше уж кожу содрать, чем на поживу жуткой птице угодить! Нет времени раздумывать да опасаться, бежать надо. Лишь бы Товит не подвел и покрепче держал.
Садко метнулся к краю… и застыл. Дух из груди будто кулаком выбили: пояс с кольцами и веревка исчезли. Неужто вниз соскользнули? Он упал на четвереньки, глянул вниз и похолодел. Пухляк медленно, обстоятельно сматывал веревку, а потом шагнул к каменной стене, подобрал пояс с палашом и глянул вверх, на капитана.
– Спасибо за работу! Бывай, мореход!
– А я-то? – вырвалось у Садко.
– А ты как знаешь! – крикнул Товит, криво усмехаясь. – Вас там на горе девяносто девять сгинуло. С тобой ровно сто будет!
Хозяин острова развернулся и зашагал прочь, унося с собой и золото, и веревку, и надежду на спасение.
А за спиной, совсем близко, раздался злой птичий крик.
Радята, напряженно схватившись за борт на кормовой надстройке, поглядывал то на обаянника, замершего на носу, то на «воронье гнездо», где вместо привычного Нумы обосновалась Аля. А Ждан, положив руку на руль, делал вид, что управляет «Соколом». На самом же деле умница корабль шел сам по себе, направляясь по реке все дальше в глубь острова.
Вдоль морского берега они проскочили быстро: пологий и песчаный, он вскоре сменился более крутым и травянистым, а дальше начались камни да обрывы. Вскоре перед мореходами открылось широченное устье. «Сокол», услышав приказ Радяты идти вверх по течению, направился в реку решительно, будто не сомневался, что справится.
И вот уже не меньше часа они тихо двигались к центру острова. Полноводная и неторопливая река потихоньку сужалась, по ее темной, с рыжим отливом, воде плыли желтые и красные листья, время от времени плескалась рыба. У берегов торчали белесые коряги, а пышные деревья плотными стенами возвышались по обе стороны от «Сокола». В их зелени мелькали пестрые попугаи, сверху изредка голосили чайки, летящие к берегу. Цветущие малиновым, желтым и белым кусты, казалось, светились в тени плотно стоящих, толстых и рябых стволов, оплетенных бурыми лианами.
Радята вовсю высматривал место для высадки, но никак не мог приметить ничего подходящего. Никаких просветов: сплошной зеленый живой частокол, а отвесные берега как крепостной вал щетинились причудливыми и острыми камнями. Там, где не было камней, корявыми сетями расползались в стороны переплетенные толстые корни. Приходилось держаться середины реки и о том, чтобы причалить, даже не думать. Оставалось двигаться вперед…