Битва за империю - стр. 46
Улыбаясь, Алексей выбрался из болота и, дождавшись под деревьями, пока закончится дождь, зашагал – ориентируясь по выглянувшему солнцу и мху – на север. Где-то там, не очень далеко, должно быть шоссе.
Ласковое солнышко быстро сушило мокрую землю. Парило, и над окрестностями Черного болота повис искрящийся желтый туман. Радостно защебетали птицы, из тех еще, кто не успел улететь на зиму в более теплые края. Засверкало, заголубело небо, стало тепло, и молодой человек, раздевшись, с наслаждением подставил солнечным лучам плечи, справедливо рассудив, что, прежде чем куда-то идти, неплохо бы подсушить одежду. Одежду… Вот, кстати, о ней. Штаны… Ладно, штаны еще ничего, пойдут. Рубаха? Рубаха, гм-гм… тоже, за неимением другой. А вот кафтан придется оставить – слишком уж он вызывающий – небесно-голубой, с оторванными пуговицами и грязными шелковыми шнурками – канителью.
Так… Заправить рубаху в штаны – вроде и ничего, этакий стиль а ля рюс. Кафтан – черт уж с ним – бросить, сапоги… Черт! Тоже не пойдут – с загнутыми-то носами. А ведь придется их надевать, не босиком же переться – это еще подозрительней будет выглядеть, и так-то ни один водила-лесовозник подбросить не возьмется, а уж босого… Скажут, иди себе, бомжара, куда шел, подвозить тут тебя еще!
Ладно, до Касимовки не столь уж и далеко, запросто можно и пешком вдоль реки дойти. Если рыбаки заметят – в том ничего страшного, сами не лучше одеты – главное, на участкового не нарваться! Тот ведь и узнать может, участковый уполномоченный капитан милиции Иван Иваныч Бобриков – молодой смешливый парень. Смешливый, это да, но ведь и въедливый! Привяжется, не отпустит.
Так что, по здравому размышлению, шоссе отпадает. Только вдоль реки, по рыбачьим тропам.
Рассудив таким образом, Алексей быстро оделся и зашагал вдоль болота – где-то через полчасика должна была показаться река. И тропинка.
Показалась!
Заблестела, зазолотилась отраженным солнцем реченька-речка! Вот и тропинка, узенькая, неудобная, тянувшаяся какими-то колючими, цепляющимися за одежку зарослями. Ничего! Скоро расширится! Сколько отсюда до деревни? Километра четыре? Пять? Да, должно быть где-то так. Кстати, меньше, чем по дороге.
напевая, молодой человек улыбался, время от времени посматривая в высокое голубое небо. Казалось, теперь все будет хорошо. Да по другому просто и не могло быть. Сейчас вот, явится к Федотихе, та ему поможет – ей прямая выгода – отправит обратно… То есть нет, не обратно. Не в тысяча четыреста пятьдесят третий год, а тремя годами раньше. В тот самый вертеп мессира Чезини, где он, Алексей, должен был умереть, но почему-то не умер. Зато погибли другие!