Битва судьбы - стр. 36

Когда последний ряд воинов исчез за поворотом, а топот начал стихать, охотник спросил:

– Слышь, маг, чего это за желудь на знамени?

– Символ силы и стойкости. Такое знамя может носить только высший военачальник. Судя по тому, что оно с бахромой, перед нами проехал тысячник альвийской конницы вместе с ближней дружиной. – Родомист покрутил головой. – Скоро война.

Хорт только хмыкнул: война – это да, а у нас свои дела. Подождали еще немного и вдвоем побежали через тракт. Миновали его благополучно, наткнулись на укрывшихся в чаще Ратана и Леслава.

Почти сразу за дорогой начался настоящий, очень густой лес. Тут вырубали почему-то меньше.

Хорт знал, что дальше на юг лежат и вовсе необжитые земли. «Остроухие неохотно селятся вдоль границы, – думал Хорт, в то время как ноги сами выбирали верную дорогу среди сугробов. – Непонятно почему. Леса слишком дикие? Но самый плохой лес лучше самого хорошего города. Как могут разумные существа без леса жить? Те же Красноглазые? Мне этого не понять».

Сколько Терик помнил, в коридорах родного замка всегда гуляли сквозняки. Вот и сейчас, за толстыми стенами – зима, и изо всех углов ползет мерзлая сырость. Но он привычно не фиксировался на подобных мелочах. Знал, что так было при предках и будет всегда, при самых дальних потомках.

Выйдя из собственных покоев, он миновал лестницу и зашагал по сводчатой галерее, что ведет к главной башне. Туда, где наследника Нордбурга ожидает конунг, отец. Следовал тысячу раз пройденным путем, поэтому мысли витали далеко, у цели, путь к которой очень долог.

Вынырнул из раздумий, когда в глаза ударил багровый свет факелов.

Тронный зал был освещен скупо. Конунг Аралод, как и положено правителю, сидел на троне. Суровое лицо выглядело так, словно его вырубили из гранита, глаза смотрели жестко. Отец Терика правил более тридцати лет, и правил железной рукой. Во многом благодаря ему народ йотунов выжил, не дал уничтожить себя Остроухим и Волосатым.

Терик поклонился конунгу, затем наставнику, что в темных одеждах почти утонул в тени сбоку от трона. И как не поклониться, ведь наставник – сам Астульф, главный маг государства, осиянный Даром.

– Ты пришел, сын. – Мощный голос Аралода прогудел под сводами, и, казалось, в такт ему, слыша настоящего властителя, кивают статуи прежних конунгов в стенных нишах.

– Я пришел, отец, – почтительно склонил голову Терик.

– Как ни больно мне это осознавать... – Терик удивленно вскинул глаза. В голосе отца ему послышалась печаль. Неужто и гранит может давать трещины? – Но ты пришел, чтобы проститься. Возможно, навсегда. – Теперь горечь проявилась явно, и Терик заскрипел зубами, сдерживая дрожь. Если уж отец опечален... – Ибо Последняя ночь беспощадна, маги выбрали тебя, и на юг поедешь ты.