Битва президентов - стр. 24
Когда пожарные, поднятые по тревоге, прорвались к остаткам самолета сквозь заболоченный лес, некоторые из них падали в обморок, а остальные даже не пытались перебороть тошноту.
– Там было месиво, – скажет один из них позже журналистам. – Люди как грибы, раздавленные в корзинке. Гробы-то подвезли, больше ста гробов, да только пассажиров по кусочкам собирали в полотна из полиэтилена. Хорошо еще, что баки не рванули, успели потушить…
– Такого ужаса я даже в Чечне не видел, – признавался другой. – Целых тел не осталось. Даже охранников в бронежилетах по земле размазало. Человеческие кости позастревали в деревьях, а под ногами все красное… Бр-р, я теперь долго еще уснуть не смогу, боюсь. Мерещатся они мне. Закрываю глаза – и всюду кровь, кровь…
Телерепортеры, примчавшиеся из Катыни, будут бродить по колено в непролазной красной грязи, снимая искореженные фрагменты самолета: задранные к небу шасси, турбины, лохмотья фюзеляжа, зарывшуюся в землю кабину пилотов. Трупы в кадр не попадут – трупов там не останется. Подгонят самосвалы с песком, технику, милицию, войска, команды следователей и экспертов, оцепят место трагедии, и сводки с него заполнят мировой телеэфир, озвученные скороговорками дикторов, вещающих на всех языках:
– Катастрофа века! В результате крушения самолета «Ту-154» под Смоленском Польша лишилась президента, его ближайших соратников и военного командования страны. Погибли все девяносто шесть человек, находившихся на борту: восемь членов экипажа и восемьдесят восемь пассажиров – официальная делегация из Польши во главе со Стасом Корчиньским.
Корчиньский, Корчиньский, Корчиньский… С утра до вечера, всю ночь напролет и в последующие дни, наполненные тревогой и скорбью, эта фамилия будет повторяться на все лады по всей планете.
Какой мощный, какой масштабный пиар! И какой черный…
Польша зажжет свечи и склонит головы в костелах, забыв о политических распрях на целую неделю, объявленную траурной. А над Европой поплывет облако черного пепла из исландского вулкана, который многим будет казаться дымом погребального костра.
И грозный призрак новой мировой войны поднимется вместе с этим дымом, хотя разглядят его лишь самые прозорливые.
2
Прежде чем траурный кортеж с гробами польского президента и его супруги проехал по главным улицам Варшавы, десятки тысяч поляков собрались на площади Пилсудского, украшенной цветами. Их запах показался Мирославу Корчиньскому кладбищенским. Пожалуй, это была первая связная мысль, возникшая в его одурманенном лекарствами мозгу за всю неделю после кошмарной авиакатастрофы. Медики не отходили от него ни на минуту. У него не было сил прогнать их к чертовой матери.