Бисмарк - стр. 33

. Что касается последнего, то о яркой и сильной страсти с его стороны речь тоже не шла. Для Бисмарка это был в определенной степени брак по расчету – не в финансовом, но в более широком смысле. Он увидел в Иоганне идеальную супругу, способную дать то, чего ему так не хватало: тихую гавань, домашний уют, уверенность и спокойствие. Человека, которому мог совершенно и полностью доверять. Это не значит, что их отношения были лишены эмоций. Бисмарк явно испытывал к своей избраннице привязанность и нежность, которая со временем переросла в настоящее глубокое чувство.

Однако решения самих молодых людей было мало для заключения брака. Бисмарку предстояло получить согласие родителей Иоганны. Здесь нужно вспомнить о том, что его избранница была единственной дочерью глубоко религиозного провинциального помещика. Репутация «бешеного юнкера», гремевшая во всей Померании, могла до крайности затруднить сватовство. Поэтому незадолго до Рождества 1846 года жених написал длинное письмо своему будущему тестю, которое считается его первым дипломатическим шедевром.

Задача, стоявшая перед молодым человеком, была непростой: ему предстояло убедить адресата в том, что все буйные развлечения остались в прошлом и он вступил на путь раскаяния и исправления. Бисмарк стремился создать у читателя ощущение своего рода исповеди, излагая всю историю своей жизни и не скрывая ее темных сторон. Письмо получилось весьма пространным; к достоверности изложенного в этой своеобразной автобиографии нужно относиться с большой осторожностью. В конечном счете, главной целью автора было убедить Генриха фон Путткамера в своей благонадежности, а не предоставить историкам ценный материал. Уже в первых строчках Бисмарк брал быка за рога, говоря о том, что намерен попросить у адресата «самое ценное из всего, чем Вы располагаете в этом мире»[81]. Безусловно, писал он, господин фон Путткамер знает его слишком плохо для того, чтобы рискнуть отдать в его руки столь ценное сокровище, однако «доверие к Господу может дополнить то, чего не в состоянии сделать доверие к человеку». Призывать в союзники высшие силы станет впоследствии одним из излюбленных риторических приемов Бисмарка. В данном случае этот аргумент был призван обезоружить религиозного отца: оттолкнуть раскаявшегося грешника значило бы глубоко согрешить самому.

В письме Отто рассказывал о своем детстве и юности, о том, как он «слепо ворвался в жизнь, попал, будучи то соблазнителем, то соблазненным, во все возможные плохие компании и считал дозволенными все грехи». Он рисовал классическую историю молодого человека, испорченного своим окружением, который лишь постепенно прозревает и обращается на путь истинной веры – образ, многократно обыгранный романистами того времени. Бисмарк рассказывал, как попал в кружок пиетистов, где впервые почувствовал душевное спокойствие и комфорт, как восхищался этими людьми, являвшимися «почти совершенными примерами того, чем я хотел бы стать», их глубокой верой и убежденностью. Однако сам он был лишен этой веры, и лишь внезапная болезнь Марии – здесь сюжет письма приближается к своему драматическому финалу – заставила его впервые обратиться к Всевышнему с искренней, идущей от сердца молитвой. «Господь не внял моим мольбам, но и не отбросил их, поскольку я не утратил способности молить его и почувствовал если не мир, то доверие и волю к жизни, каких не знал раньше». Именно так, писал Бисмарк, он начал свой путь к искренней вере. Венчал послание мастерский финал: «Как высоко Вы оцените это движение моего сердца, начавшееся лишь два месяца назад, мне неведомо; однако я надеюсь, что оно не пройдет бесследно, какое бы решение относительно меня ни было принято. Это надежда, которую я могу выразить лишь своей предельной откровенностью во всем, что я рассказал Вам – и никому более – в этом письме, убежденный, что Господь поможет достойному»