Билли. Создатель предписал, и я явился в срок - стр. 10
Мы увязывали личные вещи и прислушивались к моторным звукам за окном. Бабушка суетилась, то помогая нам, то садясь в сторонке, отрешённо и горестно вздыхая. Мама поняла её состояние. Она обняла свекровь, чмокнула в щеку:
– Вы же с нами, Валентина Ивановна? Что же вы не собираетесь?
– Да-да, – бабушка всхлипнула и ушла в свою комнату.
Мы подумали – собираться. Вспомнили о ней, когда в прихожей затопали грузчики. Она сидела у столика, положив на него руки, а голову откинув к стене. Глаза были открыты, но жизни в них уже не было.
Вещи отправили на новую квартиру. В старой задержались ещё на два дня, устраивая бабушкины похороны.
Гроб стоял на табуретках перед подъездом, когда подъехал генерал. Он так свирепо зыркнул на бывшего зятя, что бедолага юркнул в свою машину. На кладбище стоял одинокий, жалкий, под зонтом – моросил дождь. Когда уехал дед, приблизился к нам и протянул руку.
Я недоумевал – прощения просит, милостыню? Сообразила мама – и положила в его ладонь ключи от квартиры (у нас двойная дверь). И я положил свои. Думаю, была бы жива бабушка, и она положила. Вот так мы и расстались.
На девятый день после бабушкиной смерти, мама накрыла стол положенными яствами, заказанными в ближайшем ресторане. Ждали генерала. Он обещался, а потом позвонил и извинился – дела. Мы начали угощать друг друга. Позвонил папашка, и я ушёл с трубкой в свою новую комнату. Отец гулял с маленьким сыном, приглашал меня присоединиться. Тон мой был до смерти ледяной:
– Вы номером ошиблись, гражданин – отец мой погиб, испытывая самолёт.
Бобчинский помолчал немного и тихо произнёс:
– Царствие ему небесное.
Добчинский с ним согласился, и оба отключились.
Через полчаса он позвонил маме на домашний телефон и начал выговаривать, что она настраивает против него сына. Мама включила громкую связь и слушала, не перебивая.
– Всё? Ты знаешь, а я уже начала говорить любопытным, что у Лёшки никогда не было отца – он зачат из пробирки.
– Не поменяла ему отчество на Пробиркович? – буркнул зло отец.
– Как раз над этим думаю.
После их разговора заметил маме:
– Ты строга с ним.
– Так надо. Пусть считает нас неблагодарными – так ему будет легче оправдать свою вину.
И такую женщину он оставил! Глупец! Я уже всерьёз начал опасаться, что никогда не влюблюсь в девушку, имея перед глазами живой пример женского совершенства.
– Подожди! – смеялась мама. – Вот встретишь ту, единственную…
На следующий день поехал в институт и написал заявление. В МГИМО меня не отговаривали – а ведь был лучшим учеником курса. Выходил из деканата, а уж свеженький приказ о моём отчислении красовался на доске объявлений. Ну и пусть! Пусть Добчинский малыша своего готовит в дипломаты.