Билеты в один конец - стр. 24
Будто вечность изливаюсь в презерватив, пока Таня пульсирует на члене. Запредельное наслаждение, которого давно не было…
Поезд выскакивает из тоннеля, и в купе врывается свет. Я вижу синяк на шее – мой отпечаток. Завтра он посинеет, станет напоминанием о мимолетном безумии.
– Боже… – хрипло произносит Снежок, выглядит она дезорентированной.
Я поднимаюсь на ноги и помогаю встать ей. Мы словно после жесточайшей войны. Сажусь на диван и смотрю, как она натягивает футболку.
Член опять оживает. Таня косится на стояк и швыряет в меня одеждой.
– Прикройся, бесстыдник!
В моем воображении мы повторяем все снова. Здесь много разных поз можно попробовать. Надо только закрыться. И где-то раздобыть презервативы.
Снежок опускает глаза на свои ладони, досадливо прицокивает языком – одна по-прежнему кровоточит. Хочу опять пошутить про иголку, но сейчас опасно. Еще во мне окажется.
– Как ощущения?
– Не знаю… – Таня наконец сталкивается со мной взглядом, а там… Пиздец.
Как и предполагал изначально. Разнообразие поз отменяется? Вернулась правильная девочка?
Ну теперь уже все. Неправильная. Поздно пить боржоми.
– Иди ко мне. – Хватаю ее за локоть, усаживаю рядом, обнимаю.
Поддается, но смущается. Отводит глаза. Я беру ее за подбородок, смотрю на губы. Вспоминаю, какие они вкусные, и член даже не думает успокаиваться. Ни хера не соображаю в таком состоянии.
– Все нормально?
– Да, – кивает Таня. – Я же сама хотела…
– Понравилось?
– Наверное, в этом и проблема. – Она облизывает припухшие от моих поцелуев губы. – Но больше не хочу.
В чем есть сомнения. Однако настаивать не берусь. Хотя…
Я легко веду пальцем по ее руке, поглаживаю грудь через ткань футболки. В глазах напротив появляется паника. А мне опять сносит крышу. Все в этом небольшом закутке насквозь пропахло нашим сексом.
Касаюсь Таниных губ. Углубляю поцелуй и… Безумие начинается по новой. Я меняю презерватив, и мы трахаемся на диване.
Оба теряем тормоза. Мгновенно. И это до одури заводит. От перепада эмоций нехило клинит.
Распяв Таню под собой, я вколачиваюсь, ускоряясь. На задворках сознания мелькает мысль, что за характерные звуки нас высадят из поезда на первой же станции. Но это какой-то гребаный пиздец. Как черная дыра. Мало!
Кончаем одновременно. Затылок простреливает вспышкой боли, и я дергаю уголком губ, зачем-то представляя, что именно сейчас накроет приступом, и Снежок получит психотравму.
Но боль вскоре отпускает.
Отдышавшись, приподнимаюсь на локте. Таня не шевелится. Лежит подо мной с закрытыми глазами. Рвано дышит.
– Ты как? Жива?
– Не знаю. Больше… больше не прикасайся ко мне, ладно?