Билеты в один конец - стр. 19

Поезд делает первую остановку. Алексей выглядывает в окно, берет телефон и встает.

– Я за сигаретами. Тебе купить что-нибудь?

– Нет. – Я тянусь за кожанкой, потому что он опять пялится.

Мой разрисованный попутчик выходит из купе и пропадает почти до конца стоянки. Когда он возвращается, то будто заполняет собой все пространство. Запах табака смешивается с тонким ароматом туалетной воды, и вместе они создают вполне приятный шлейф.

Алексей усаживается напротив, снова сверлит меня взглядом, вызывая неловкость. Затем жестом фокусника достает из кармана огромную шоколадку.

– Это тебе. Взятка. Чтобы мои глаза остались целыми.

Он раздражает своим поведением и одновременно чем-то располагает к себе. Хотя нет, все-таки больше раздражает. Особенно когда без стеснения снова роняет глаза в мое декольте.

Сжав в руках стаканчик с остатками вина, которое отлично сочетается с шоколадкой, я смотрю в окно. На улице ночь, темнота обнимает степь. Или что там за пейзаж? Не разобрать. Редкие фонари не дают ничего рассмотреть, да я и не стараюсь.

Алексей снова пытается завести разговор. Оказывается, он заметил татуировку на запястье. Это мелочь. Я сделала ее, когда родила Алису. Дата рождения дочери. Безотчетный порыв, из-за которого Толик потом вынес мозг. Он говорил, что порядочная женщина так не поступила бы, и при свекрови заставлял тату скрывать. А я, дурочка, потакала. Даже подумывала свести.

Все попытки разрисованного скрасить свой досуг за мой счет терпят фиаско. Видимо смирившись, Алексей засыпает, оставляя меня наедине с вином и шоколадкой. Самой бы тоже закрыть глаза и забыться сном, но не могу. Мысли носятся в голове, как испуганные птицы.

Можно, конечно, сидеть и жалеть себя до полного изнеможения, только что это даст? Ничего. Поэтому стоит хотя бы попытаться взять ситуацию под контроль.

Похоже, большинство мужчин так или иначе предают. Сначала стремятся стать героями для своих избранниц, пользуются их уязвимостью, делают вид, что готовы ради них на многое, а потом… Потом все до абсурда предсказуемо и больно. Вот мы и начинаем думать, что никакой любви не бывает вовсе. Это просто иллюзия, чтобы придать жизни хоть какой-то смысл.

Самая большая ошибка – ломать себя, менять свои желания, мечты и цели, подстраиваясь под того, кто видит в тебе лишь деталь интерьера. Или, что еще хуже, самой разрешать этому человеку ломать тебя. Моя доля вины в случившемся, наверное, тоже есть. В чем-то и я была не права.

Снова смотрю на разрисованного, и дыхание учащается. Возникает странное, почти пугающее чувство – смесь злости, горечи и… какой-то тоски. Представляю, что позволила бы Алексею прикоснуться ко мне, и аж передергивает от возмущения.