Бич времен - стр. 69
Тая подалась назад. Иван поспешил закрыть ее телом, поднимая вверх руку с дубинкой. Но паукам было не до них: ни один не свернул в сторону и не посмотрел на замерших людей. По снегу они передвигались так же быстро и плавно, как и по твердой земле, словно скользили по нему на невидимых лыжах, и, лишь приглядевшись, можно было заметить, как работают их членистые ноги. Странные это были пауки. И не потому, что размеры их превышали размеры любого паука на земле. Было в них нечто от гибкости змей, и от механической равномерности и целеустремленности машины, и что-то еще – неуловимое изящество геометрических форм, запах мысли и опасности, что всегда отличало живое от неживого…
Ручей пауков исчез за деревьями, на снегу остался только странный дырчатый след, непохожий на след живого существа. «Противоречие, – подумал Иван. – В них много и от живого, и от неживого…» Он вспомнил – дверь! И потянул Таю за собой.
– Бежим.
Через несколько секунд они оказались в здании, и тут же блок стены совершенно бесшумно и без помощи каких-то видимых механизмов стал на место и закупорил проход. Наступила темнота и тишина. Иван зажег фонарь и зажмурился от брызнувших со всех сторон искр.
Они стояли в ледяном гроте – таково было первое впечатление. Слегка наклонные стены – в пластах хрустального, с белыми прожилками льда, сводчатый потолок – сплошной искрящийся слой снега со льдом. Однако это был не лед. Материал стен грота был теплым и щипался электричеством. Лишь пол не создавал иллюзий насчет своей основы – металл, похожий на хромистую сталь.
– Тепло, но слишком жестко, – сонным голосом сказала Тая.
Было видно, что дальше идти ей смертельно не хочется, но право решения она оставляла мужчине. Иван невольно улыбнулся.
– Ты права, к тому же здесь шастают пауки. Поищем более укромное убежище, и вообще у меня идея – попробовать выйти на другую сторону здания.
У Таи загорелись глаза, но тут же погасли.
– Мы же пробовали в коридоре, помнишь?
– Плохо пробовали. Но отложим поход на утро…
Иван не договорил. Где-то внутри здания родились шорохи и скрипы, гулко ударил невидимый гонг. Стены грота стали потрескивать, искриться. Иван выключил фонарь, но темнота не наступила, они были окружены призрачным холодным сиянием стен. Шорохи приблизились, распались на дробное постукивание сотен быстрых ног.
Иван затравленно огляделся – бежать было некуда – и отступил, насколько смог, с середины грота к стене. В ту же секунду дальний тупик грота раскололся щелью, из которой выкатился знакомый черный поток пауков. Пахнуло свежестью и эфиром.