Библейские чтения: Апостол - стр. 21
Да, сегодня жизнь довольно трудная. Да, сегодня, понятно, многого не хватает. Но с тем концлагерем, в котором мы жили при советской власти, эта жизнь, конечно, несравнима. Сегодня мы можем критиковать правительство, относиться к нему отрицательно. Сегодня мы можем говорить, что они делают ошибки. Но тогда даже и критиковать было бессмысленно.
Когда, наконец, пришел более-менее нормальный человек – Михаил Сергеевич Горбачёв, то закричали: трагедия, беда, национальная катастрофа! Друзья мои, это страшно, что многие из нас так мыслят. То есть когда мы, наконец, выбрались из этой ямы и начали хоть как-то человечески развиваться, да, трудно, безусловно, трудно, но начали развиваться, – тогда начались вопли: Россия погружается во мглу, с Россией катастрофа, со страной беда! Да какая беда?! Мы с вами в брежневские времена действительно жили более-менее спокойно. Но те люди, которым сейчас 80–85 лет, говорят: сейчас плохая жизнь?! Сейчас пенсии маленькие?! Да что вы! При Ленине – голод, при Сталине – голод, карточная система – одна, другая, третья. Коллективизация – эта чудовищная история, когда истреблялись миллионы людей. Война, во время которой погибло как минимум пятьдесят миллионов (всё время нам заниженные цифры давали). И это всё было нормально?! Потом послевоенная сталинская империя, где то же самое – изничтожались люди, были переполнены концлагеря. Это что, нормально? Фашизм в Германии был хотя бы десять лет, но у нас такой режим был семьдесят пять лет. И это нормально, с точки зрения многих людей! А теперь говорят, что Россия во мглу погружается, трагедия, национальная катастрофа. Более того, мы сегодня критикуем правительство и справа, и слева, как угодно. Вот, пожалуйста, тот же Зюганов, который критикует сегодня правительство и по телевидению, и в газетах – и за границу ездит. Да при его обожаемых коммунистах открыл бы он рот только, сказал бы одну фразу – и тотчас оказался бы в концлагере!
Прежде всего, сегодня есть такое огромное достижение, как свобода слова, когда мы можем говорить то, что думаем. Сегодня открыты все храмы, и мы можем их восстанавливать, и можем в них трудиться, и можем делать, что хотим. Да, сегодня не хватает денег в домах престарелых, в больницах, в интернатах – везде не хватает денег. Но у нас есть возможность собирать эти деньги, жертвовать, находить способы приобретать одежду, и продукты питания, и медикаменты, и всё, что необходимо – и для детей, и для стариков. Но ведь при советской власти любые формы благотворительности были запрещены. И при всём желании никто из-за границы не мог пожертвовать ни копейки на то, чтобы помочь какому-нибудь детскому дому или дому престарелых. Это было строжайшим образом запрещено.