Безжалостный. Свидание со зверем - стр. 8
Не бывает так в нормальном варианте. В случае истинной пары, говорят, вообще без слов понимаешь друг друга, поэтому и речи нет о подобной возне и противостоянии.
С бывшей женой мы просто приняли друг друга, так и не найдя истинную пару. Так тоже часто бывает, и это не самый плохой вариант. Даже лучше. Спокойней, разумней. Но жить со мной она так и не смогла. И даже общая дочь не удержала нас в общей в постели – редкий случай.
Оба этих варианта исключают опасность гибели в зверином союзе совершенно непокорной самки, как та, которую я себе организовал тут за решеткой.
– Чего ты добиваешься? Чтобы я тебе горло перегрыз за неповиновение?
– Черт, и весь твой план к чертям пойдет, да? – зло оскалилась она.
Я тяжело сглотнул и направился к кровати, не спуская взгляда с девчонки. Боялась. Ежилась с каждым вдохом, а когда я рывком сцапал ее, запустив пальцы в волосы, забилась в руках истеричной синицей.
– Правда хочешь умереть? – прорычал, тряхнув ее, как котенка. – Готова к тому, что я порву тебе глотку, и ты медленно сдохнешь в конвульсиях? – И я выпустил своего зверя, давая ему возможность подкрепить мои слова кровавыми дорожками от когтей на ее шее. – Думаешь, можешь смотреть смерти в глаза, и ничего тебе за это не будет? Черта с два! Ты посмотри сначала в глаза тому, кто сдыхает с переломанной тобой шеей, а потом уже смело ставь мне тут условия!
Я толкнул девчонку на кровать и проследил, как она пятится в угол, пытаясь инстинктивно забиться подальше. Котенок – одним словом.
– Ешь, – поставил тарелку на край кровати.
Она хоть и глядела с ненавистью, но все равно подчинилась – вяло поковыряла еду, пока я занялся плечом. Рана ныла, хоть и не представляла опасности, но это не делало меня сговорчивей.
– Что еще мне сделать, чтобы не рисковать своей жизнью? – отставила она тарелку.
– Ложись спать, Энди, – выдохнул я, жмурясь от боли в воспаленном плече и совести.
Гормоны схлынули не только у нее. Обезболивающий побочный эффект тоже кончился.
Она послушалась не сразу – сидела еще некоторое время, поджав под себя ноги, и смотрела в стену. А я позволял ей это – пусть хоть немного сохранит иллюзию собственного достоинства, пока моего зверя это устраивает.
Мне казалось, что отправиться в ад одному правильно. Мне и так туда дорога… Я не думал о том, что станет с той, которой не повезет оказаться предметом торга с моими тюремщиками. Еще совсем недавно все мысли были о дочери и необходимости сделать все, чтобы спасти ее. Теперь же я думал об Энди.
Она ворочалась, часто дыша и явно мерзла. Каждый ее всхлип вспарывал душу. Да и к черту. Возврата к прежней жизни все равно нет.