Безымянный подросток - стр. 11
– Мне надо было выпустить пар, сам знаешь, amigo. А я по-другому не умею.
Какое-то время они оба молчали, глядя на Петербург поверх неровных, чем-то уродливых и одновременно красивых крыш. Город пестрел огнями, казалось, будто сегодня праздник, и потому каждая улица сияет в волшебных лучах. Воздух тонул в постоянном, но тем не менее приятном шуме: под ногами, внизу, с рёвом проносились автомобили, звенели колокольчики у входа в кафе, кое-где постоянно открывали и закрывали окна, кто-то смеялся, кто-то рыдал, все разговаривали и делились эмоциями, потому что именно ночью люди более откровенны чем днём. Город жил, и Андрею нравилось наблюдать за ним – за его дыханием, за его сосудами, за каждой деталью, – сидя довольно высоко, без всякой страховки. В такие моменты ощущаешь жизнь.
Наконец он понял, что Коля от него хочет услышать, и сказал:
– Если ты ждёшь извинений, тогда прошу прощения. Я втянул тебя в это, не спросив разрешения. Я извиняюсь. – И немного помолчав, добавил: – Amigo.
На лице Коли расплылась улыбка, отчего он стал в сотню, в тысячу раз красивее.
– Проехали. Просто мне тошно осознавать, что я вмазал ни в чём не виновному человеку. Ты на него напал, просто потому что тебе нужно было «выпустить пар». – Раздался смешок. – Андрей, скажу тебе честно: ты поступил как мудак. Тебе не понравился человек, и ты решил его ударить! И правильно он сделал, что начал бить в ответ, я бы на его месте вообще тебе шею свернул!
– Но ты меня спас.
– Да… – Коля вздохнул. – Я спас твою задницу, хотя понимал, что не прав. И когда я бил того парня и его друзей, я тоже понимал, что не прав. Что следует бить тебя, а не их. Тебя, начавшего драку, а не их!
– Успокойся, Коля, – Андрей приобнял его за плечо и прижал к себе, чувствуя под рукой напряжённые мышцы. – Всё кончилось, мы убежали, у тебя вон, даже синяков на лице нет. Ну, кроме этого, – он провёл ладонью по щеке Коли, где в тенях, образованных лунным светом, скрывалось фиолетовое пятно.
– Да, кроме этого. Ты уже придумал, что скажешь маме о случившимся?
– Да в общих чертах она всё знает. Меня когда отчисляли – точнее, когда был разговор с ротным, – мама сидела в канцелярии и рыдала. Я слышал, и твоя рыдала, когда ротный позвал тебя. Я думал, что мужественно уйду из корпуса, но когда увидел мамины слёзы, сам чуть не заплакал. Но не заплакал!
– А я заплакал. – Коля вновь взял бутылку и сделал несколько глотков холодного пива. – Ротный рассказывал моей маме всё так, как будто я тиран какой-то! Он уже понимал, что я в любом случае отправлюсь в школу, а потому не особо следил за словами. Припомнил мне каждый грех с первого по шестой курс, видео показал это проклятое, а мама всё рыдала, рыдала, рыдала, ну и я зарыдал вместе с ней. Короче, я покинул Кадетский Корпус в слезах.