Безутешная плоть - стр. 33
– Макомбореро, – ответила она, когда ты представилась. – Макомбореро. Ты ведь знаешь, что это значит? Поэтому называй меня просто Блессингс.
– Я Тамбудзай. Здравствуй, Блессинг, – сказала ты.
Тихая квартирантка покачала головой, уточняя:
– Блессингс-с-с!
– Тамбудзай, надеюсь, вы с Мако найдете общий язык. Она работает юридическим секретарем в министерстве юстиции, – заметила тогда Май Маньянга.
– Пока меня не называют юридическим придурком, – сказала соседка, – я не жалуюсь. Хотя разве все мы не придурки, что работаем там, в министерстве?
В углу послышался шорох. По потолку пронеслись маленькие когтистые лапки.
– Если хотите, называйте это работой, – еще раз пожала плечами Мако, не обращая ни малейшего внимания на грызуна, и последние остатки энергии отхлынули из ее голоса. – Что такое работа? Если это работа, она должна приносить тебе какой-то доход. Так разве не дурость, что ты продолжаешь туда ходить, хотя доход, можно сказать, никакой? Потому так и говорят. Юридический придурок. Все мы, те, кто там работает, все понимаем, хотя никто и не говорит, но мы слышим.
Во время ее монолога из-под полиэтиленового пакета в углу выскочила серая крыса. Коготки оставили следы в грязной вате, которую она грызла. Пакет упал, выставив на обозрение красную слипшуюся массу. От отвращения у тебя прервалось дыхание, и ты поняла, почему в комнате молодой женщины пахнет еще хуже, чем в твоей.
– Храню, чтобы сжечь, – бесстрастно закончила соседка.
– Да, вам следует знать еще кое-что, – повернувшись к тебе, сказала хозяйка. – Если сломается один из туалетов, платить придется больше.
После такого знакомства ты игнорируешь просьбу Мако звать ее Блессингс, как, впрочем, и все в доме. От нее удушающими волнами, такими же ужасными, как и отвратительный запах, исходит неудача.
Теперь, спустя несколько месяцев после того знакомства, Мако, когда все вошли, обеими руками закрывает дверь. Когда щелкает замок, юридический секретарь принимается рыдать. Она падает и съеживается на полу. Короткое, тощее тело извивается, скрюченные руки обхватили голову, пальцы вцепились в клок тряпки. Она похожа на зонгороро[14], которую тычут любопытные дети.
– Встань! – грубо приказывает Берта без всякого выражения на лице. – Что ты тут устроила пфику-пфику, хнык-хнык? – резко продолжает она. – Хватит уже. Иве, встань и объясни, в чем дело.
Хозяйка глубоко дышит, будто собирается запеть. Берта быстро, без усилий передумывает.
– Ладно, выбрось из головы. – И, склонившись к поверженной секретарше, она поднимает ее.
– Нет, мне просто хочется умереть. Больше я ничего не хочу, – не в силах остановить рыдания, твердит Мако. – Что мне делать? – Она пытается вырваться из сильных рук Берты и лечь обратно на пол.